На суше и на море - 1961

Однажды вечером Атабал Ковусов и я сидели в маленьком домике в Кизылча-Баба у старика туркмена и слушали его рассказ о прошлом. Он говорил о тех далеких временах, когда здесь проходили караваны и караван-баши с бородой, крашенной хной, вежливо приветствовал встречных путников, осведомляясь, есть ли вода в колодцах… Он говорил, что никто не знает имени того старика, который когда-то пришел в эти места. Направлялся он в Байрам-Али или в Мерв[9], лицо его было опалено безжалостным солнцем и знойным ветром пустыни. Его кожаные мешки совсем ссохлись, стали жесткими и ломкими, в них давно но было ни капли воды. Старик упал, раскинув руки, на горячий песок, он погиб от жажды на том самом месте, где сейчас стоит поселок строителей. Могила его на вершине бархана, она обнесена изгородью из стволов самого крепкого саксаула-кандыма.

А позднее, когда колодезные мастера добрались здесь до воды, колодец назвали Кизылча-Баба, что значит «красный старик».

Так неторопливо рассказывал Салих-ага, сторож на этом колодце, который в наши дни принадлежит соседнему каракулеводческому совхозу. И это было похоже на правду. Во всяком случае Атабал Ковусов сказал, что однажды уже слышал эту историю от другого человека.

Да, очень много историй, связанных с пустыней, имеет один и тот же сюжет: иссякает запас воды, люди напрягают последние силы, а сил мало, нестерпимая жажда изнуряет организм, расслабляет волю.

И всегда это повесть об отчаянии, о мужестве и выдержке, о силе товарищества, которое одно только и может выручить из беды.

В одной из книг Михаила Лоскутова, отличного знатока Средней Азии, есть очерк «Жажда». Описываемые в нем события происходили тридцать четыре года назад.

«Вопрос о воде в Средней Азии… Стар и сложен этот вопрос. История транскаракумского канала в среднеазиатских научных учреждениях — старая мечта энтузиастов, груды исписанной бумаги, протоколы заседаний и докладные записки… Здесь, на пространстве юго-восточных Каракумов, и разворачивались похождения экспедиции транскаракумского канала… Экспедиция по одному из проектов отправилась в апреле 1926 года, выйдя в пески от Аму-Дарьи выше города Керки».

И дальше в очерке рассказывается о том, как пятнадцать человек после пяти дней тяжелых странствий по безводным пескам вышли наконец к колодцу, который… оказался засыпанным.

К тому времени на каждого не оставалось и четверти фляжки воды.

Вода в этих краях залегает на глубине ста, а то и двухсот метров. Нечего было и думать раскапывать колодец — у них не хватило бы на это сил!

Экспедиции разделилась на три отряда. Один из них во главе с коммунистом Иваном Ивановичем Боевым направился к Иолотани. С каждым днем они проходили все меньше и меньше…

Скупыми и точными штрихами передает писатель состояние людей: «Мираж жажды. Человеку с ним почти невозможно бороться. Он видит реку на горизонте. По реке плывут баркасы. Река холодна и спокойна. Это Аму-Дарья. Это транскаракумский канал. Это пришла последняя степень жажды. Язык распух, превратился в корку, мешающую говорить, пить воду. Кружка же с холодной водой стоит у самого рта… За песчаными холмами течет голубая река и плывут опять баркасы… вода течет».

Им пришлось бы плохо, но один из членов экспедиции, избравший другое направление, нашел источник и доставил им воду.

Для победы над пустыней нужны сильные стойкие люди, которые не привыкли малодушно опускать руки перед трудностями.

На канале были участки просто трудные, труднейшие и наитруднейшие. Участок Пионерный на 236-м километре трассы относился именно к этой последней категории. Он находился в самом сердце пустыни. До ближайшей воды пятьдесят километров. Продукты, горючее, запасные части — все необходимое привозили издалека на тракторах, потому что автомашины не могли преодолеть грядовые пески.

На Пионерном работал отряд Максима Михайловича Бойко. Строители жили здесь с семьями — нельзя же все время находиться в разлуке!

Однажды на участке пришел к концу запас продуктов. За ними надо было ехать в Мары — а это сто пятьдесят километров по пустыне!

Снарядили три вездехода — ГАЗ-63 — и решили пробиваться. Колонну возглавил сам Бойко.

До Мары добрались благополучно. Времени терять не стали — сразу погрузились и обратно, в ночь.

Приключения начались уже под утро, когда миновали железнодорожную станцию Уч-Аджи. До дома оставалось километров восемьдесят. Участок пути и без того нелегкий, а тут еще жестокая песчаная буря. Засели в сыпучем песке, выбрались под утро с огромным трудом, но едва отъехали от злополучной впадины, машины окончательно встали, не выдержав ночной передряги.

Бойко, насупившись, сидел в кабине и соображал, что же лучше предпринять? Воды почти не оставалось — пришлось усиленно поить машины, когда ночью выбирались из песка. На семь человек осталась всего одна канистра.

Но сколько ни думай, ближе к цели не будешь. А в Пионерном их ждут. Бойко решительно хлопнул дверкой.

— Надо идти обратно в Уч-Аджи, — сказал он товарищам. — Кто со мной?