На суше и на море - 1962

Турок смотрел на меня с какой-то странной улыбкой. Немного приподняв тюрбан, он почесал голову, и тут мне показалось, что я вижу два маленьких рога. В то же самое время я почувствовал неприятный запах. Дьявол! Меня хочет соблазнить дьявол!

Я сказал себе: «Сейчас он рассыплется».

Нет. Хриплым голосом он отдал команду, смуглые матросы бросились исполнять, и, чуть не задев меня, трехмачтовый парусник стал быстро набирать ход. Я едва успел услышать:

— 46 градусов к норду, 36 градусов 20 минут к весту.

В море что-то упало, совсем рядом, обрызгав меня. Гроздь бананов. Я выловил ее, подумав, что если это и черт, то, во всяком случае, добрый.

Три раза опустился флаг с полумесяцем, приветствуя меля, и скоро парусник исчез за горизонтом.

Я был доволен — координаты почти точно совпадали с моими подсчетами, значит, я не сбился с пути.

Джонсон умолк. Трое слушателей, навалившись на стол, с восторгом смотрели на него.

— Ну а потом? — спросил отец.

— Конечно, я устал, но все-таки держался. 2 августа пошел 38-ой день после отплытия из Новой Шотландии, и я был полон энтузиазма: по моим расчетам, до ирландского острова Клир-Айленд оставалось миль 300, то есть шесть или семь дней в море, а до Ливерпуля дней десять.

Как бы не так!

Неожиданно ветер зашел к зюйду, в лодке все стало мокрым. Через несколько часов разразился проливной дождь, поднялась волна, дальше пятнадцати футов ничего не было видно. Начался шторм.

Я убрал всю парусину, опустил мачту, бросил плавучий якорь и, улегшись на дно, стал ждать, когда ветру надоест забавляться с волнами. Я был почти полностью закрыт, так как лежал под треугольной банкой в носу лодки.

В полдень я задремал. Неожиданно меня разбудил ужасный грохот. Я приподнялся. Ломая все и поднимая столб пены, накатила огромная волна.

Накрыв лодку, волна поставила ее бортом к себе и перевернула.

Это длилось всего несколько секунд. Я сразу же оказался в зеленой воде. Сквозь прозрачную массу пробивался свет, наверху темнело что-то черное — моя плоскодонка.

Вода была не очень холодной. Но все-таки я не рыба, и мне нужен воздух. Я быстро выскочил на поверхность. Рядом плавал перевернутый «Сентепниэл». Вокруг ни одного предмета: значит, я все хорошо принайтовил; это доставило мне удовольствие.

В первый момент я сказал себе: «Превосходно, ничего страшного. Известное дело, перевернувшаяся лодка — это легко исправить. Самое трудное залезть в нее и не перевернуться снова. Но времени хватит на все».

Я забыл, что лодка-то необычная. Находившиеся в пространстве между днищем и построенной мной низкой палубой вещи, особенно балластины, придавали плоскодонке устойчивость.

Ухватившись за лодку, я напрасно тряс ее — она по двигалась.

Черт возьми! В сильнейший шторм оказаться в воде (которая все-таки была прохладной) рядом с перевернутой плоскодонкой, за 300 миль от берега. Ветер бросал на мою голову целые ведра воды.

Я опять вцепился в днище — и снова безуспешно. Я чувствовал, что устал, мне хотелось бросить все и пойти ко дну.

Тогда я решил спокойно обдумать положение. Прежде всего нужно справиться со своими нервами.

Мне помог смешной пустяк: лежавшие в кармане часы пробили три раза! Вот это машина! В них не попало ни капли. Я получил урок — пока вода не затопила тебя, можно жить.

Лодка, удерживаемая плавучим якорем, снова повернулась носом к волне.

Прежде всего следовало убрать этот якорь. Тогда плоскодонка встала бы вдоль волны и могла бы снова перевернуться.

Вы видели, как грузчики перекатывают бочки? Они привязывают снизу веревку и, пропустив ее через верх, тянут на себя.

Но у меня не было веревки. Можно, конечно, использовать один из фалов.

Для этого нужно нырять под лодку, чтобы отвязать его. Не очень легкое дело, однако мне повезло, и я вынырнул на поверхность, держа в руках трос, второй конец которого был закреплен за борт лодки.

Обвязав корпус, я вернулся на подветренную сторону.

Рассказывать всегда легко. Но сделать это в такой шторм было потруднее. Все-таки я добился своего и даже на всякий случай обвязал лодку два раза.

Крепко ухватившись за фал и упираясь ногами в киль, я тянул, наваливаясь всем своим весом. От ветра я совсем закоченел, но в этот момент мне было не до того.

Наветренный борт перевернутой лодки стал немного подниматься. Но как только плоскодонка выпрямилась, налетел порыв ветра, который сбросил меня в море.

Более десяти раз мне приходилось начинать все сначала. От страха и холода у меня стучали зубы. Я сжимал их, чтобы окончательно не впасть в отчаяние.

Вдруг с наветренной стороны появилась пенящаяся волна. Я быстро влез на днище, ухватился за трос… Удар… Наконец-то… Лодка медленно приподнялась и стала переворачиваться… Черт возьми! Кажется, она сделает полный оборот в воде, и тогда все пропало.

Не помню, что я делал, но мне удалось задержать ее движение. Медленно, полная воды, лодка покачнулась и остановилась… на этот раз днищем вниз.

Выбившись из сил, дрожа от холода и еле дыша, я едва цеплялся за подветренный борт.

Появилась новая волна. «Сейчас она опять перевернет лодку», — пронеслось у меня в голове.