На суше и на море - 1962

— Или вот она рассказала такой эпизод. Едут в поезде. Валерии Павлович стоит в тамбуре, за поручни держится, ветер ему прямо в лицо. И вдруг вырвал ветер из его руки перчатку, знаешь, пилотские такие — кожаные, на меху, и унес! А Чкалов сорвал с другой руки перчатку и кинул вслед первой: «Если кто найдет, так пусть хоть воспользуется. Одна-то ни ему, ни мне ни к чему!»… Ребята смеются.

…Я и не заметила, как изменились берега. Когда отошли от Красноярска, мне все казалось, что я плыву по Волге, а тайга виделась обыкновенным смешанным лесом. Во вот берега стали ниже, Енисей раздался. И характер тайги стал иным: больше ели, меньше лиственных деревьев, и оттого позолота, как ранняя седина у молодого, — клочьями. Но леса здесь могучие!

…Впереди — Енисейск. С реки он смотрится как старинная, пожелтевшая фотография. Колокольни восемнадцати церквей до сих пор определяют силуэт города. Город протянулся вдоль берега, подпертого стенами. Много бывших купеческих домов: двухэтажных, квадратных, о семи окнах с каждого бока, под железной крышей. А есть дома полутораэтажные — низ каменный, верх деревянный. Резные украшения на воротах, окнах.

В Енисейске около 25 тысяч человек. Из предприятий здесь — судоверфь, где строят баржи, и механические мастерские — ремонтная база для тракторов лесхозов. Есть в городе педагогический институт, педучилище.

…Музей в Енисейска — один из лучших в Сибири. Музейное дело такое: есть энтузиасты среди сотрудников музея — музей настоящий, нету — не повезло городу… Здесь, видимо, есть.

Мы не спеша ходим по музею — и пассажиры, и свободные от вахты члены команды.

Оказывается, это казаки в XVII веке основали «Енисейский острог»…

Сто лет назад между Енисейском и Туруханском прошли первые пароходы: «Опыт» — 20 лошадиных сил и «Енисей» — 60 лошадиных сил.

Декабрист Бобрищев-Пушкин, член «Южного общества», был заточен в Енисейский монастырь. У дверей его кельи всегда стоял часовой, на ногах узника были кандалы, он сошел с ума… А к племяннику автора «Недоросля», декабристу М. Л. Фонвизину, приехала жена, и их дом стал центром, где собирались ссыльные.

Позже в Енисейск были сосланы большевики — депутаты IV Государственной думы. Григорий Иванович Петровский работал на пристани токарем…

Енисейск Енисейском, а рядом-то возник Ново-Енисейск. И возле Маклакова, знаменитого деревообрабатывающим комбинатом, — выросло Ново-Маклаково. Трехэтажные дома среди тайги… Весь этот комплекс новых городов, где идет рубка, обработка и сплав леса, будет называться Лесосибирском. Он займет по берегу километров пятьдесят. Я старательно пишу на карте: «Лесосибирск».

Читаю в справочнике:

«Лесные богатства края так велики, что лесная промышленность вместе со строительством не потребляет и десятой части годового прироста леса».

Разговоры на палубе:

— В Енисейске организовали Народный театр. Говорят, здорово начали! Жаль, мы мало времени стояли! Посмотреть бы спектакль!

Оказывается, энтузиасты есть не только в Енисейском музее!

Знакомый голос. А, это моя седая соседка!

— В этом году, Иннокентий Васильевич, я могу идти на пенсию… Устала-то я изрядно, но не хочется.

— И не идите! Вот отдохнете у нас на Енисее…

— Да, знаете, не хочется отживать. Есть люди — живут, а есть — отживают.

И неожиданно молодо смеется.

— Видите подтаежное село? — спрашивает меня молоденький матрос. — Мы сейчас остановимся возле него. Наш первый штурман отсюда родом. Полсела родни… Ох, ягоды там, сила!..

— Всю жизнь слышала от мужа о голубике, — говорила моя соседка вечером, — и вот только теперь привелось попробовать. Действительно, вкусно. Но стесняйтесь, берите больше, у меня целое лукошко.

— Вы сходили на берег?

— Нет. Меня угостили…

…Вот мы уже за полярным кругом. И странно: холодно, а день прибавился. Полярный день. А лес все более чахлый, деревья малорослые, тощие — лиственница, береза, осина. И, конечно, ель.

Енисей течет прямо на север. И оттого так быстро меняется все вокруг. Кажется, только что была тайга. И вот уже лесотундра. А лесотундра — это редколесье… И все холодной становится и холодней…

Радист принес новость: по пароходству приказ — «Марию Ульянову», старый колесный пароход, построенный еще в прошлом веке, на слом! У всех двойственное чувство — пароход стар, на нем давно уже не возят пассажиров, кряхтя, он ползал по каким-то служебным надобностям, пора ему, конечно, на слом. Но, с другой стороны, — это история. На этом самом пароходе ехала в ссылку к Ленину Надежда Константиновна Крупская. И назван пароход именем сестры Ленина — Марии Ильиничны Ульяновой…

Мы встретили «Марию Ульянову», когда пароход заканчивал свой последний рейс — он шел в затон, на слом. Флаг на нем был приспущен, и пароход протяжно гудел, печально, печально… И все встречные суда приспускали флаги и тоже прощально гудели.

Матросы смотрели вслед старому пароходу и, вздыхая, говорили: «Вот и пришел конец старику!»