На суше и на море - 1963

И с водами Вага отсылали жены свои надежды — надежды на возвращение мужей, бродящих в поисках заработка по всем странам света. Попадали они и в Германию. Старики, наверное, помнят еще слово «плетеньщики», которым называли худощавых мужчин, бродивших с жестяными ящиками за спиной из дома в дом и чинивших предметы домашнего обихода: тут они оплетут проволочной сеткой треснувший глиняный горшок, там починят сетку от мух, и были счастливы, если находился покупатель, согласившийся взять ловушку или искусно изготовленную птичью клетку. Багаж их был невелик: одежда, что на себе, жестяной ящик с щипцами и ножницами и небольшой запас проволоки.

Мир знал о нищете дротаров (это словацкое название плетеньщика). Об этом писали социологи многих стран, не было недостатка и в сентиментальных излияниях, но никто не помог им. Для австрийско-венгерской монархии они были только лишней обузой. Так они и бродили по свету. Когда сыну исполнялось двенадцать лет, он должен был идти с отцом учиться мастерству. Домой они возвращались лишь к рождеству. И считалось счастьем, если удавалось что-либо заработать, и расплатиться с долгами, чтобы следующий год снова можно было жить в долг.

От безысходности многие начинали пить. И в новом году им не оставалось ничего другого, как снова пуститься в дальний путь. Часто проходили годы, прежде чем дорога приводила назад.

Судьба дротаров — это судьба всех словаков. Словакия была охотничьей вотчиной монархов. Экономическое развитие? Ради каких-то нищих?..

Но вот пришел день, когда смолкли охотничьи рожки. Бедняки прогнали господ ко всем чертям, как это было сделано в России в октябре 1917 года. Правда, тогда (это было в 1918 году) они не имели опыта русского рабочего класса и такой партии, как у него. Буржуазия обманом лишила их власти в новом государстве, завоеванном ими совместно с чешскими рабочими, — власти в Чехословакии. И все же появилась новая надежда в их жизни. Некоторые нашли уже работу в соседней Чехии, где быстро развивалась промышленность. В Словакии тоже появилось несколько предприятий, в том числе и на реке Ваг. Сколько турбин может вращать эта могучая река! Сколько производить электроэнергии, сколько дать света и работы словацкой земле! К строительству гидроэлектростанций приступило сразу несколько фирм. У бедных дротаров родились новые, ранее никогда не приходившие им в голову мысли.

Они мечтали о том, что, может быть, удастся заработать немного денег на строительстве. Много, наверное, не заработаешь, но если бы каждый скопил хотя бы немного и если бы родственники, оставшиеся за границей, могли бы сколько-нибудь добавить, то и не нужно было бы тогда заниматься промыслом, во всяком случае меньше, чем раньше. Может быть, здесь, в родной Словакии, мастерили бы современные формы для выпечки хлеба и красивые жестянки. Их очень любили в новом быту. Еще, может быть, изготовляли бы проволочные изделия. И не возродилось ли бы тогда старое искусство плетения роскошных шалей из посеребренных и золоченых нитей? Дети тогда, наверное, не ходили бы босыми и ели бы хлеб вместо овсяных лепешек…

Мечта, простая и красивая мечта. Но как ей исполниться?

В один прекрасный день мечта эта стала как будто осуществляться. В Белке Ровне, небольшой деревушке на Ваге, возникло объединение с гордым названием «Акционерное общество». Его капитал? Несколько тысяч крон. Каждый трудился под своей собственной кровлей, а один из них вел дела. Надежды еще более окрепли.

Но как дела пойдут в гору, если поездка в Братиславу для покупки и продажи обходилась в 150 крон, а сделанные вручную печные формы можно продать всего по две кроны за штуку? А сколько форм может изготовить один человек, если даже и работает он до изнеможения? Нужны машины, кредиты. Мечта о безбедной жизни была очень заманчивой, но не такой простой, как казалось, и ей не суждено было сбыться.

«Акционерное общество» бедняков просуществовало с грехом пополам почти два года. А потом остались от него лишь горькие воспоминания и разочарование. Бедняки так и остались бедняками.

А гидростанции на Ваге?

Владельцы чешских угольных шахт боялись белого угля. Они не могли допустить, чтобы сила воды вырабатывала ток и конкурировала с ними, и они добились своего. Оказывая давление на мелких словацких предпринимателей, им удалось сорвать все их планы, связанные со строительством гидростанций. Построены были только те станции, финансирование которых взяло на себя государство. Но это были незначительные станции, и они почти не изменили лицо Вага и жизнь в стране. Число словацких эмигрантов оставалось в процентном отношении самым высоким в Европе. Где же был выход?

Коммунисты Чехословакии давно указывали его. «В едином социалистическом государстве, — говорили они, — в котором чехи и словаки равноправны, в котором один народ помогает другому, где не будет конкурентной борьбы за счет рабочих».