На суше и на море - 1963

После завтрака готовимся к киносъемкам. Шуллер и Берецки уезжают в Серенгети, установив впереди на крыше кабины водителя киноаппарат. Шуллер стоит на виденье, Берецки сидит — он будет подавать Имре необходимые телеобъективы. Они находятся рядом с ним в большом деревянном ящике.

Сопровождает их местный лесничий, приставленный к нам для помощи при съемках. Это, безусловно, разумно только здешние лесники знают, какие звери бывают в различное время дня на отдельных участках.

У лесников форменная одежда короткие штаны цвета хаки и зеленый английский военный свитер. Дополняют обмундирование носки гольф и полуботинки. На голове они носят береты бежевого цвета. Свою службу лесники несут весьма серьезно и, нужно думать, эффективно. Неулыбающееся лицо и карабин старого военного образца придают им особенно солидный вид. Лесники не контролируют «свободные» участки. Под их надзором находятся лишь крупные заповедники. Подчиняясь непосредственно директору заповедника, они докладывают ему о всех своих наблюдениях. При выдаче разрешения на киносъемки и фотографирование на территории заповедника директор выделяет такого проводника. Прекрасно зная свои участки, они оказывают путешествующим во всех случаях весьма ценную помощь»

* * *

К обеду Шуллер возвращается. Участники киносъемок взволнованы: им удалось сделать сенсационные снимки львов. Они нашли престарелого льва, явно в состоянии окончательного упадка сил, под охраной сильного и молодого. Когда они подошли слишком близко, молодой лев, ворча и скрежеща зубами, преградил им дорогу.

Принимаем решение: после обеда снова испытать там счастье, несмотря на то, что над Серенгети сгущаются темные облака.

Мы вынуждены мириться с этой погодой. Утешаем себя тем, что и дома положение ненамного лучше. Нам пишут, что в Венгрии то пятнадцать-двадцать градусов мороза, то буквально за час погода становится весенней. Очевидно, Африка тоже не желает отставать от всего мира и модничает, если не чем другим, то хоть погодой. Здесь, в лагере Серонере, знакомимся с нашими преследователями и мучителями — мухами цеце, испортившими нам жизнь в ближайшие недели. Свои атаки мухи направляют на наиболее чувствительные поверхности тела: на голень, запястья и затылок. Поэтому после обеда удираем от них в свои комнаты, здесь можно спокойно читать или писать.

Около половины четвертого уже совсем темно. Тем не менее быстро встаем, на крыше машины веревками укрепляем киноаппарат и мчимся на ту сторону Серенгети. Вскоре мы сворачиваем с дороги и под предводительством своего проводника все дальше углубляемся в открытое море травы. Не прошло и получаса, как зоркий лесничий произнес: «Симба» (лев).

Недалеко от нас серо-желтая крупная львица. Сидит напо-добие собаки против замедляющей ход машины. Мы были уже совсем близко, когда она каким-то грациозным изгибающимся движением встала, чтобы посторониться. У львицы, очевидно, детеныш: у нее грузные, полные соски; наверное, поэтому она так терпеливо переносит нас. Вдруг она снова садится, выжидает немного, вскакивает и убегает.

Постепенно удаляемся от нашей первой добычи. Сумерки сгущаются. Дорога ведет в негустой лес, и вдруг в ста метрах от нас не одна, а целых три львицы. Они лежат рядом с высоко поднятыми головами, следя за приближающейся машиной. Едем прямо к ним. Не желая напугать зверей, останавливаемся через каждые двадцать шагов. Пользуемся каждой остановкой, чтобы пустить в ход киноаппарат. Подъезжаем еще ближе и видим, что перед отдыхающими львицами метрах в пятнадцати в высокой траве лежит маленькая газель томсона. Видна лишь ее голова. Газель совсем молода и явно понятия не имеет об опасном соседстве. Точно так же львицы не знают, что «жаркое» тут же, перед самым носом. В это время проводник предупреждает:

— Внимание! Теперь львицы встанут и заметят томи. Наверное, схватят ее.

Шаг за шагом продвигаемся все ближе, но терпение львиц не безгранично. Они поднимаются с сильно вытянутыми вперед головами и тотчас же замечают маленькую газель. Та вдруг очнулась, встала и, почувствовав беду, стала тревожно оглядываться по сторонам. Одна из львиц уже направляется к ней осторожными, все ускоряющимися кошачьими шагами. Она почти достигает ее, но тут томи внезапно отскакивает в сторону. И львица, бросившаяся на нее, промахнулась, как бывает с охотником при слишком легком выстреле. Газель поворачивает назад и бежит прямо в сторону двух львиц, любопытствующих сзади. До «ворот» — всего три метра, один из «защитников» совершает сильный бросок, желая схватить маленькую томи, но та преспокойно перепрыгивает опасные лапы, и ей хватает времени даже на то, чтобы с почтительного расстояния обернуться и поглядеть с презрением на оставляемую компанию. Газель уже весело бежит дальше, а львицы глупо смотрят ей вслед.