На суше и на море - 1963

Я не один оказался «в ночной смене». В пресс-центре находились еще двое — корреспондент голландских газет мастер Витхаус и американский гроссмейстер Бисгайер. Оба они склонились над пишущими машинками. Когда стрелка часов перевалила за цифру два, Витхаус встал и, сладко потянувшись, провозгласил:

— Объявляю перекур!

Я не ручаюсь, что он употребил именно это типично русское выражение, но смысл его слов был таким.

Сунув руку в карман, он вытащил пачку сигарет.

— Прошу! Сигареты «Питер Стайвезант». Высший сорт. Прима.

«Что такое! Опять Питер Стайвезант!» — невольно подумал я.

— Берри! А почему ваши сигареты называются «Питер Стайвезант»?

— О, Питер Стайвезант — это легендарная фигура в истории Голландии, вроде голландского Колумба.

В разговор вмешался Артур Бисгайер.

— Питер Стайвезант! Да это имя в Нью-Йорке знает каждый мальчишка. Он был губернатором поселения голландцев на полуострове Лонг-Айленд в Северной Америке, названного ими Новым Амстердамом.

Это было, кажется, в XVII веке. Вокруг поселений голландцев обитали племена индейцев, и Стайвезанту приходилось не раз сражаться с ними. На склоне лет этот суровый человек испытал горечь поражения. Когда во второй половине XVII века между Англией и Голландией вспыхнула война, перед Новым Амстердамом появилась английская эскадра и огнем из пушек заставила голландцев капитулировать. Захватив Новый Амстердам, англичане переименовали его в Нью-Йорк. Так что фактически Стайвезант был одним из первых губернаторов Нью-Йорка.

— А за что ему поставили памятник здесь, на Кюрасао?

Вопрос остался без ответа.

С нетерпением ждал я свободного дня, чтобы отправиться в местный музей. Там, мне казалось, удастся получить нужные сведения.

Музей меня разочаровал. В его коллекциях не чувствовалось ни правильного отбора, ни системы. Несколько маленьких комнат были заставлены морскими коваными сундуками вперемежку с мебелью, характерной для жилищ голландцев XVII века. На стенах висело старинное оружие, на стендах стояла посуда, и под стеклянными колпаками белели распущенные паруса игрушечных каравелл и фрегатов. Музей не давал никакого представления об истории острова. Это была какая-то лавка древностей. Уже уходя, в одной из комнат под названием «старинная голландская кухня», где были выставлены различные предметы кухонной утвари, среди видавших виды горшков и сковородок я неожиданно узрел «земляка» — почерневший, изрядно помятый медный самовар. Приглядевшись, я с трудом смог разобрать выбитую на его некогда пузатом боку медаль Нижегородской ярмарки и фабричное клеймо: «Самоварная фабрика Ивана Алексеевича Козлова из Тулы».

Вот это была действительно загадка! Какими ветрами занесло самовар на Кюрасао? Как он попал в музей?

Посещение музея не решило проблемы Питера Стайвезанта, и тогда я стал действовать самым простым и естественным путем — методом опроса. Мне здорово повезло. Примерно с третьей попытки я нашел нужного человека.

Мой друг Уолтер

В один из первых дней нашей жизни на Кюрасао в холле гостиницы ко мне обратился смуглый молодой человек с черными волнистыми волосами.

— Извините, вы, кажется, из Советского Союза?

— Да.

— Вы не захватили с собой марки вашей родины?

Марки у меня были: к нам приходило немало писем от родных, знакомых и просто болельщиков, желавших успеха в турнире советским шахматистам.

Так я познакомился с Уолтером Маркена служащим одного из туристских агентств, «обитавших» на первом этаже «Кюрасао интерконтиненталь», где-то между салоном красоты и лавкой сувениров.

Мы с ним очень подружились. Уолтер очень непосредственный, живой, веселый человек. Его обязанность — показывать заезжим туристам (конечно, за плату) местные достопримечательности. Он получал определенный процент от заработанных денег и, кроме того, ему иногда перепадало «на чай»< Помню, как однажды он приехал из поездки возмущенный и с горечью пожаловался мне:

— Черт знает, что такое! Эти туристы воображают, что за деньги все дозволено. Представьте себе, когда мы проезжали мимо кокосовых пальм, одна мадам попросила меня сорвать ей кокосовый орех. Она, видите ли, никогда не держала его в руках. Конечно, лазить по деревьям не входит в мои обязанности, но босс требует, чтобы мы ублажали туристов. Ничего не поделаешь, я полез. Когда с колоссальным трудом мне удалось добраться до орехов, я заметил, что мадам во всю снимает меня своим киноаппаратом. Как будто я обезьяна. Каррамба! А ведь потом будет показывать знакомым этот фильм, и все будут говорить:

— Ох, эти дикари с Кюрасао!

Уолтер знал уйму всяких сведений о Кюрасао. Он не только рассказал мне, за что Питеру Стайвезанту воздвигли памятник, но и поведал много занимательных подробностей из истории острова.