На суше и на море - 1963

Оленеводы время от времени удивленно спрашивали, как мы здесь хотели пройти с грузом. Мы только пожимали плечами и говорили, что не знаем как, но прошли бы обязательно. Оленеводы с сомнением качали головами. Как объяснить им, что, может быть, именно за этой стеной кустов нас поджидает нечто такое, что, словно яркий луч, осветит неясные для нас вопросы, а разрозненные, отдельные, ничего не говорящие факты вдруг встанут в стройный ряд умозаключений, взаимно объясняя и дополняя друг друга. Как объяснить, что та минута, когда находишь что-то новое или важное для науки, стоит многих часов любого физического напряжения? Мне кажется, что, для того чтобы понять все это, надо быть геологом. Но у других людей другая работа и другие радости, связанные с ней.

Нямда

К полдню мы были уже на Нямде. Я велел ребятам разжигать костер и ставить кастрюлю с водой для ухи, а сам, наладив спиннинг, занялся ловлей рыбы. Оленеводы были очень удивлены, когда после второго же броска блесны уже трепыхался на берегу солидный хариус. За полчаса я поймал еще шесть штук. Оленеводы, ловившие рыбу только сетями и неводами, были в восторге от спиннинга.

Угостив оленеводов ухой, мы последний раз сфотографировали их и распрощались.

По описаниям геологов, побывавших в низовьях Нямды, выходы песчаников нижней части красноцветной толщи были здесь точно такими же, как на реке Идолов. Поэтому я собирался лишь мельком просмотреть их, а основное внимание уделить более высоким горизонтам этой толщи, обнажающимся в четырех километрах выше по реке.

Действительно, породы здесь были точно такими, как на Идолихе, и только в одном месте встретились какие-то необычные песчаники. Лупа у меня была в рюкзаке, поэтому я отбил несколько образцов этих песчаников, сунул их в карман и прошел дальше. Километра через четыре мы устроили лагерь, и тогда я просмотрел в лупу эти образцы песчаников. Трудно было поверить своим глазам — они были почти чисто кварцевыми!

Откуда взялись эти чистые кварцевые песчаники среди отложений так называемого полимиктового состава?. Как могли образоваться эти песчаники? Почему они вдруг оказались в самой середине тысячеметровой толщи полимиктовых песчаников? На все эти вопросы я не мог найти ответа.

На другой день, оставив Лешу искать филлопод в обнажении близ лагеря, мы с Борисом налегке вернулись к этим загадочным песчаникам. Да, ошибки не было. Это оказались чистые кварцевые песчаники голубоватого, желтоватого или почти белого цвета. Даже по внешнему виду они резко отличались от вышележащих песчаников красноцветной толщи.

Я долго вспоминал, где я видел нечто подобное, и наконец вспомнил. Точно такие же породы, представленные песчаниками и гравелитами, залегали в самом верху угленосной толщи на Большой Сыне. Но почему они здесь, на Нямде, попали в середину красноцветной толщи? А к красноцветной ли толще относятся нижележащие отложения, обнажающиеся ниже по реке? Это были уже далеко не праздные вопросы. Если песчаники ниже по реке относятся к красноцветной толще, то тогда угленосные отложения здесь на большой глубине. В противном случае угленосная толща лежит почти на поверхности.

Мы подробно описали все песчаники, отобрали образцы и, слегка возбужденные, вернулись в лагерь, где Леша уже варил уху.

Через два дня мы отправились дальше ко второму выходу верхней части красноцветной толщи, расположенному в двенадцати-тринадцати километрах от первого. Несмотря на то что по берегам реки были протоптаны оленьи тропинки, нам приходилось отдыхать через каждые пятнадцать-двадцать минут, так как мы буквально сгибались в три погибели под образцами песчаников, В полдень мы сделали привал на обед в небольшом каньоне. В верхнем конце каньона было два водопада высотой около двух метров каждый.

Для обеда решили наловить рыбы. В первой же яме у второго водопада за блесной кинулись сразу пять хариусов. При таком обилии рыбы мы стали выбирать хариусов средней величины, так как они наиболее вкусны, а крупных бросали обратно в воду. Наконец дежуривший «по кухне» Леща стал придирчиво осматривать уже и средних хариусов, выбирая наиболее жирных. Он с сосредоточенным видом тыкал трепещущим рыбкам пальцем в живот.

Уху решили сделать «двухступенчатую». Вначале сварили бульон из голов, хвостов и печенок, а затем в него бросили туловища рыб. При таком способе варки бульон получается значительно вкуснее.

Ночью я проснулся от холода. Выглянул из палатки — кругом все бело от инея. Вслед за мной вылез Леша. С ворчанием он надел меховые штаны и снова с головой влез в мешок. Все прибрежные лужи замерзли, а у берегов реки образовалась кромка льда.

После завтрака Борис с Лешей отправились на следующую точку, расположенную на водоразделе Нямды и Нямдо-Юнко, чтобы отнести туда часть образцов, а заодно разведать путь. Я остался описывать обнажение.

Работать было очень холодно. Особенно мерзли руки и нога, Время от времени приходилось разжигать костер и отогреваться.