На суше и на море - 1965

— Бери ящик! — скомандовал Иван побледневшему продавцу. — Вытаскивай!

Продавец тронул его за рукав:

— Слушай… Не надо вытаскивай. Последний раз. Понимаешь, дома жена, детишка. Тебе тоже детишка. Возьми деньга, возьми водка, возьми халва…

— Что-о?! — заорал Иван не своим голосом. Оттолкнул продавца, подхватил ящик, выскочил из вагончика.

— Колоти!

Видя, что продавец стоит в дверях, не двигаясь, сам стал выхватывать бутылки — и об ось колеса. Одну, другую, третью…

— Если еще узнаю — под суд! Понял? Под суд!

И уехал.

С того дня водки в магазинчике — ни синь пороха…

К заправочной хлопцы добрались в сумерки. Покамест долили бензину в баки, воды, перекурили, уже стемнело, над головой засеребрились звезды.

— Теперь — даешь Кунград! А, братцы? Едем, нет?..

— Спать охота, Иван.

— Ладно, спите. Я сам. Наших поторопить надо: монтажники без трубы сидят, прорыв на стройке.

Завел машину, поехал. Очень-то настаивать не хотелось. Знал, и без того поговаривают о нем: больше всех в автобазе труб перевез. Чего, мол, уж так старается?

«Чего стараюсь… Неужто шуметь об этом? Каждый сам должен понять. Да многие и понимают, не меньше работают. Раз уж взялись строить, так надо по-настоящему, на полную выкладку, чтоб побыстрее. Люди нам за это спасибо скажут».

Да, будет за что спасибо сказать. Это ж только подумать, чего они тут, в голой, мертвой пустыне, громоздить взялись! От Бухары до самого Урала, почти что две с половиной тысячи километров длиной. Через сыпучие пески, реки, горы… Стальной меридиан, как писали в газете. И хлынет «голубое топливо» с юга на север — миллиарды кубометров газа в год. Заменит уголь, нефть, мазут. А это какая экономия! Что понастроить можно на те денежки! Преобразится пустыня. Появятся электростанции на дешевом топливе, заводы, фабрики, химические комбинаты. В пески по водопроводам пойдет вода, встанут вдоль них лесные полосы, прикроют от горячих ветров поселки, молодые города. Зацветет, заиграет жизнь… Ух и здорово будет!..

Торопится Иван, поглядывает на спидометр. Скорость пятьдесят — шестьдесят. Хорошо!.. А спать все-таки хочется. Еще бы, вторая ночь! Может, заглушить мотор, вздремнуть минуток двести? Нет! К черту! Стройка стоит, стройке нужны трубы… Дорога тут между трассой и морем. Слева — море, справа — трасса. Где-то впереди, правее трассы, должен быть городок строителей, городок на колесах. Скоро его будет видно.

Прямо впереди засветились огни.

Ба! Никак уж и городок? Быстро! Но туда мне не нужно, мне нужно в Кунград, прямо на юг. А так я, чего доброго, в трассу врежусь. Надо взять малость влево. Вот так.

Огоньки теперь правее. Мигают, мигают. Или подсказать что хотят? Предупредить? Но Иван на них не смотрит. Достает сигарету, прижигает, затягивается дымком — сон прогнать. Так-то получше.

Что это? Дорога внезапно обрывается. Удар, грохот. Машина, кренясь, заваливаясь на бок, летит во тьму… Неужто?.. Иван не хочет, не может этому поверить… Неужто?!.

Весь Кунград провожал героя в последний путь. На малом ходу двигалась колонна могучих трубовозов. Один из них вел лучший друг погибшего — Михаил Лабузов.

Снова и снова думал Михаил о нелепой случайности, стоившей Ивану жизни. Как все это могло произойти? Он поехал по его следу от заправочной до обрыва, был там в тот же час, что и он несколько дней назад. Сомнений не оставалось: Иван торопился и его сбили с толку огни рыболовецкого судна, стоявшего в те дни где-то невдалеке от берега. Он принял их за огни городка строителей, повернул и, не чуя беды, повел машину к морю.

…Друзья Ивана Борисовского решили на месте его гибели, на берегу Арала, поставить памятник — врыть стоймя «тыщовку», стальную десятиметровую трубу, и сделать на ней огнем электросварки надпись, выжечь имя героя, чтобы не стерлось, на века.

А трубовозы двинулись дальше, к Уралу.

Пройдет время, и где-нибудь там, куда ведут они дорогу «голубого огня», люди поставят в честь героев беспримерной стройки гранитный обелиск. В числе других на обелиске будет имя Ивана Борисовского. Рядом с именами живых.

Герман Чижевский

За завесой ливня

^{Фантастический рассказ}

Молодой человек был в залах этого музея впервые. Он вздрогнул, бросив взгляд налево, потому что не далее чем в футе от его коротко подстриженной головы слепо таращил провалами глазниц немыслимый урод с утиной мордой. Посетитель с трудом оторвал взор от странного набора подкрашенных гипсовых заплаток, бурых кусков окаменелых костей и гладко обструганных деревяшек, составлявших несимпатичные подробности вытянутой морды урода, и посмотрел направо. Оттуда, из застекленной витрины, на него пристально глядел другой невообразимый монстр — приземистый, с широкими массивными костями в буграх, наделенный могучим и грубым скелетом, с огромной узкой головой, похожей на топор, и устрашающими желтыми клыками, которые, не помещаясь между челюстями, свешивались за подбородок.