На суше и на море - 1966

В ответвлениях системы древнейших пещер Агтелека можно встретить сталагмиты таких причудливых форм и расцветок, что любоваться и разглядывать их посетители могут часами

В пещере Агтелек. В 1952 году здесь обнаружили до того неизвестное десятикилометровое ответвление, которое назвали пещерой Беке (Мир). Изумительной красоты сталактиты спускаются к самой воде

Евгений Кондратьев

Черный день Билла

Рассказ

I

Китобойное судно «Сазэн Крос» замедлило ход, словно моряков насторожило вкрадчивое, тревожное марево полярной ночи.

Самый темный час суток. Охота прекратилась. Ручка машинного телеграфа передвинута на «малый» — гляди в оба: кругом айсберги, льдины.

Марсовый матрос Дик Гринуэлл поежился в бочке — так крепко дохнуло холодом от проплывающей мимо ледяной длинной громады. Подняв бинокль, он взглянул вдаль.

То, что он заметил и стал разглядывать, было редкостным явлением, которое встретишь, может быть, только в Антарктике.

Айсберги светились.

Их свечение было дымным и красочным — голубым и сиреневым среди сонного свинца океана, неба. Оно возникло минуту назад и могло, наверное, так же быстро исчезнуть. Дик шептал: «Боже, как светятся! Нет, Дик, что за чудеса! Разве хуже полярного сияния? Точно не айсберги, а газовые горелки! А вот этот самый красивый…»

Высокая гора, так понравившаяся Дику, была окутана как бы тонким пылающим облаком, нежно-лиловый дым обтекал отвесные стены, а над плоской вершиной айсберга висел горящий холодным огнем купол.

Непонятной была эта иллюминация под исчезнувшим, беззвездным небом. Все вокруг оставалось сумеречным и вязким, как в густом тумане. Ничего не освещающий огонь айсбергов казался призрачным, будто они сияли и двигались по законам потустороннего мира…

Еще несколько минут — и ледяное факельное шествие погасло, свечение будто растаяло в воздухе, а весь окружающий мир стал понемногу светлеть, говоря о том, что Антарктика начала вспоминать об утре.

Что все это было? Матрос не знал. Внизу на мостике стояла вахта. Они тоже все видели.

Только ни у кого не возникло предчувствия, что через сутки придет беда, которая заставит всех суеверно подумать, что это не предназначенное для человеческих глаз чуть тревожное, но прекрасное зрелище было дурным предзнаменованием.

II

Капитан судна — Поттер. Несколько бледное, измученное и добродушное лицо, губы в виде летящей птички, комично взлохмаченные над лбом редкие волосы. Но это маска, в его глазах проглядывает что-то жесткое и холодное.

Поттера одолевают недобрые панические мысли; прошло уже три месяца промысла, а прибыли почти нет. По два-три загнанных кита в неделю — кто это назовет делом? С таким же успехом можно охотиться на мамонтов или ихтиозавров.

Повыбили китов в Антарктике, а теперь ему, Поттеру, за это отвечать?! Его мучат бессонница и кошмары, по ночам ему начинает казаться, что он сходит с ума.

Невезение сопровождает капитана не первый год, и это его страшит.

Перед рейсом директор китобойной компании холодно сказал ему:

— Предупреждаю, ваши шансы вылететь из объединения непомерно возросли. Даем вам еще один рейс. Вы можете еще поймать свое счастье, Поттер.

Сегодня у Поттера наконец-то удача, правда единственная за целый месяц: удалось вырвать целых двенадцать китов, уже загарпуненных, у японцев.

У команды — вечер воспоминаний! Капитан с удовольствием прислушивается к шумному, как в баре, сборищу в столовой: раздается хохот, звучит банджо, поют.

Боцман Джордж, молодой атлет с красным лицом, снова и снова повторяет эту историю с японцами. Тут же сыплет шуточками рулевой матрос Гарри — озорной парень с неповоротливой шеей из-за распухшей щитовидки.

— Пришел я в самый раз на мостик, что-то мне померещилось. Я за бинокль, — рассказывает Джордж, поднося руку к глазам. — «Э, говорю себе, кто-то костыляет». — Двинули мы в самый раз туда. — Рука Джорджа пересекает стол.

— Вижу, — продолжает он, — черная труба, на ней белый круг, на нем черное кольцо. Разрази меня господь: кавасаки-нагасаки! И тут я как заору капитану, что япошки запрещенными китами обвешаны. Глянул он: горбачи по всему борту!

— Черти! — смеются китобои. — Парни не промах, ха-ха.

— Мы за ними, они на волнах прыг-прыг. Им шибче некуда: киты тормозят. Тут Гарри посоветовал, и наш Поттер как гаркнет: «Подать кинокамеру!» Ну и начали мы их снимать и так и этак.

— Ловко! Го-го-го!

— А те перетрусили. Дай кой-куда это кино — скандал: Япония нарушает конвенцию. Они совсем голову потеряли: побросали тут в самый раз горбачей и ходу. А мы…

— А мы их «при», а мы их «шва», а мы их «рто», а мы их «вали»! — выкрикивает Гарри, пританцовывая.

Матросы запевают: