На суше и на море - 1969

У филина, конечно, были все основания не доверять человеку. Да и о каком доверии могла идти речь, если вот сейчас Гошка Заварзин кричит, возмущается Ленькиной медлительностью и требует убить филина, чтобы сделать чучело.

Ленька услышал, как сзади громыхает галька, и понял, что Гошка вышел из терпения и бежит сюда.

— Ну, где он?! — донесся его решительный, воинственный возглас.

Ленька поспешил навстречу напарнику и, отвлекая Гошку, стал протирать очки.

— А его уже нету. Тю-тю…

— Как это нету?! Ты что?!

— Обсох и улетел, понимаешь? — Ленька махнул рукой в сторону реки.

— И-эх ты, р-растяпа! Рядом стоял. Такое чучело было! — Обозленный Гошка с презрением посмотрел на Леньку и, резко повернувшись, пошел прочь. Ленька молча побрел следом. Когда он ласково разговаривал с филином, то испытывал почти блаженство. Он казался себе мудрым и таким добрым. И мысли были хорошие, о том, что все живое хочет жить. Без нужды незачем убивать даже букашку, а тем более птицу, попавшую в беду.

Ленька был очень доволен, что не тронул филина и не дал его в обиду Гошке. Голос напарника хотя и не вывел Леньку из добродушного состояния, но что-то холодное и жесткое вползло в душу. Ленька всеми силами старался сохранить свое хорошее, словно бы просветленное настроение, и это ему пока удавалось… Но вот Гошка заговорил:

— Ну ладно… Черт с ним. Ты вот что. Палатку, шмотки, дрова — все перенеси вон туда, повыше. А то, кажется, вода прибывает. А я буду костер тушить и закидушки настраивать. Давай поторапливайся.

И тут Ленька впервые почувствовал острую неприязнь к своему напарнику. Когда пришли к костру, Гошка слил последний чай и, прихлебывая из кружки и сплевывая чаинки, начал носком сапога раскидывать головешки и не спеша затаптывать угли. А костер и тушить было ни к чему. Кругом голая сырая галька. Поджигай — не подожжешь!

«Туши, туши. Да еще дым разгони, все дело будет», — с раздражением думал Ленька. В движениях его появилась резковатость, лицо насупилось, только очки по-прежнему блестели бесстрастно-пронзительно. Он уложил в рюкзак свои вещи, зачехлил спиннинг, вскинул то и другое на плечи и полез на берег, а потом и на сопку, где была пешеходная тропа, которую он видел, когда собирал хворост.

Гошка с изумлением смотрел на удаляющегося Леньку.

— Ты что, белены объелся?! — заорал он. — Я куда велел идти?

— Объелся… Конечно, объелся, — ответил Ленька, — поищи себе новых лакеев!

— Ду-ур-рак! Ой дура-ак! У меня же мотор и лодка! Куда ты, чумной?! — кричал Гошка.

Но Ленька уже не отвечал. Он торопливо и смешно карабкался вверх на косогор.

Об авторе

Фотьев Николай Иванович. Родился в 1927 году в Алтайском крае. По специальности зоотехник. Публиковаться начал в конце 50-х годов как автор басен. Живет в гор. Благовещенске, член Амурского литобъединения. Работал в краевой газете. Автором опубликовано несколько небольших сборников басен и очерков, в Хабаровске готовится к изданию сборник его рассказов. В настоящее время занимается только литературной работой. В альманахе выступает впервые.

Вяч. Пальман

ГОРНОЙ ТРОПОЙ КАВКАЗА

Очерк

Рис. О. Савостюка и Б. Успенского

Охотники до красоты

Через Кавказ идут люди. Группа за группой. Все лето. И даже осенью. Вот цепочка в двадцать человек, все с рюкзаками, в зеленых штормовках. Кто в широкополой шляпе, кто с кавказским лопухом на голове, в косыночках, кепках. Солнце щедрое, жара, открытую голову подставлять нельзя. Куртки нараспашку, насколько позволяют лямки, штаны подвернуты, а в кедах хлюпает. Такая уж дорога.

Идут молча, экономя силы. Впереди инструктор, бывалый человек. Он соизмеряет шаг по слабеньким, которых поставил прямо за собой.

Долго идут. Все вверх и вверх. Все к небу. Наконец минуют последнюю горку. Короткий привал. Осматриваются. Луга, лесные опушки, скалы, простор. Ветерок вольный и прохладный. Куда ни повернись — вершины и вершины. В туманной дали Чугуш. Еще дальше совсем синий Оштен. Как мираж.

Отсюда начинается спуск к морю. Но до моря еще далеко, их разделяют синие и черные леса, узкие долины, каменные ущелья. Две ночевки.

Инструктор протягивает руку влево.

— С того гребня можно увидеть море, а позади весь Кавказ. Если кто хочет…

Все хватаются за рюкзаки. Трое вырвались вперед. Не терпится.

Бегом на гребень. Только камни сыплются. Вошли и остановились, очарованные. Что увидели они там? И почему так взволнованы, так озарены их лица, минуту назад усталые и посеревшие?

Кавказ…

Идут через высокие перевалы туристы и даже те, кто никак не мог считать себя туристами.