На суше и на море - 1969

Теперешний Гошкин напарник по рыбалке Ленька Пикузин работал в городской типографии. Человек он был новый, недавно приехал с курсов и поселился на частной квартире на Гошкиной улице. Мелкорослый, белобрысый очкарик, и ничего особенного, простяга. Так что Гошка сразу почувствовал себя выше. Впрочем, Гошке нравилось, что Ленька не вступает в пререкания и не лезет со своими советами. Оно и понятно: Гошка — многоопытный человек, а Ленька — зелень еще.

Познакомились они, когда Гошка возился с мотором. Подошел Ленька, стал помогать. Тут и договорились. Гошка решил не брать своего дядьку, человека пенсионного возраста, которого хотел было пригласить в напарники. Он стар, тучен и ленив — один балласт для лодки. Ленька же шустрый парень и, видать, будет послушным.

Вот они и рыбачат второй день. Место выбрал Гошка — глухое и безлюдное, по обеим сторонам реки высокие сопки и лес. Ночами ухают филины, ревут дикие козлы. Леньке это в диковинку и страшно нравится. Гошка привычен и ночью спит как убитый. Улов, как считает Гошка, ниже среднего. С утра он добывает живца, к вечеру наживляет снасти и ставит их. Дело нетрудное и привычное для Гошки. Он и палатку поставил умеючи. Ленька полагал разбить лагерь на высоком берегу под деревьями. Гошка на это сказал:

— А ну сходи, посиди там минут пять.

Ленька побежал туда и вскоре вернулся, объявив, что заели комары.

— Ну то-то, — усмехнулся Гошка, — стоять надо на голой косе, у самой воды. Комар такие места не любит.

И правда, на косе благодать. Одно плохо — спать жестковато.

В отличие от Гошки Ленька целыми днями носится со спиннингом по заводям. Все надеется изловить крупную рыбину, но добыл пока что двух неказистых щурят. Гошка снисходительно посмеивается над Ленькиным азартом и спиннингом, который считает до смешного ненадежной снастью. К тому же спиннинг слишком много сил отнимает. А Ленька, чтобы оправдать глупое увлечение, к тому же хвастается:

— Спиннинг мышцы развивает. Вполне спортивная рыбалка… Какой воздух, какие краски, запах!..

— Ты, Ленька, прямо как барышня, — сказал ему на это Гошка. — Все ах да ох!..

Вчера вечером, после того как распили поллитровку, Ленька ударился в откровенность. Исповедался. Стихи, видишь ли, пишет. Прочитал длиннющее стихотворение. Спросил, нравится ли? Гошка похвалил: складно, мол, но так просто, чтобы Леньку не обидеть. Гошка считал, что после великих русских поэтов никто еще не написал порядочных стихов, все трескотня да заумь. Будь его воля, Гошка печатал бы только такие стихи, которые равнялись бы пушкинским и некрасовским. Тогда не лезли бы в поэты все кому не лень. Да и запоминать стихи легче, раз их немного.

Послушав Ленькины произведения, Гошка зло подумал: «Вот чунарик-очкарик! Тоже мне, поэт выискался!» И сегодня утром повторил это про себя, потому что Леньке вдруг понравилась такая вот нудная серая погода. В ней, дескать, этакое томление и усталость. Да еще вроде бы совершается какое-то там таинство.

И сейчас, сидя на корме своей лодки, Гошка решил, что, как только Ленька придет, надо заставить его дров запасти, костер распалить, чай поставить и закидушки размотать. И как раз в это время послышалось похрустывание гальки.

Потный, заеденный комарами, словно выцветший и воспаленный, Ленька всем своим видом как бы подчеркивал Гошкину весомость и спокойную уверенность.

— Ну ка-ак? — спросил Гошка.

— Уф! Не говори. Понимаешь… что-то громадное сорвалось.

— Ха! Это всегда так. Громадное всегда срывается.

— Да нет, правда!

Гошка промолчал, не стал спорить, потом сказал:

— Вот что, Леха. Костер и чаю свежего! А я еще живца половлю. Плохо что-то клюет сегодня. Погода такая, что и человека в сон клонит.

Ленька, опустившийся было на гальку отдохнуть, поднялся и побрел за хворостом. Когда он не слишком уставал, то и не замечал Тошкиного приказного тона. Но теперь эго начинало его злить. Только и слышалось: «Сделай то, принеси это, сходи туда». Сам и с места не сдвинется. А как наловит живца, так Ленька же и вертится вокруг, помогает наживлять да закидушки ставить. Конечно, Гошка — опытный человек, но все-таки… Никто не заставляет Леньку бегать со спиннингом, но ведь совесть надо иметь!

Ленька наносил хворосту, не поленился — целую гору. Вскипятил воду, и, как только запахло чаем, Гошка повел носом и, не отрываясь от удочки, распорядился:

— Налей кружечку. Подай осторожненько, не греми.

Ленька исполнил просьбу и, вернувшись к костру, лег на гальке, уставился в мутное небо. Хорошо было так лежать. Но вскоре Гошка объявил, что живца предостаточно. Потягиваясь и позевывая, вышел из лодки.

— Ну что, гнилая интеллигенция? Устал?

— Ничего, — сказал Ленька, — мне полезно. Давно не было физической нагрузки.

— Та-ак. Начнем наживлять, — распорядился Гошка.

Ленька встал, помахал руками, разминаясь, и спросил, не рановато ли.

— Живец не червяк. Мелочь не склюет. Можно и засветло ставить.