На суше и на море - 1972

На выходе из канала в корабль уперся луч прожектора. Со сторожевой вышки крикнули в рупор: «Какой корабль? Куда следуете? Сколько команды на борту?» С капитанского мостика ответили: ««Обь», идем в Антарктиду, 73 команды, 138 экспедиции».

— Добро, проходите.

Мы вышли в море…

В первые дни на корабле чувствуешь себя неприкаянно. По это временно, скоро ко всему привыкаешь. Мне легче, я уже плавал на «Оби». Старожилы называют ее «старушка «Обь». На самом деле кораблю еще нет и двадцати лет. Это грузовое судно ледокольного типа водоизмещением около 13 тысяч тонн, построенное на верфи голландского города Флиссенгена, того самого, который, как известно, является родиной легендарного литературного героя — Тиля Уленшпигеля. Летом «Обь» плавает в Арктике, а на зиму фрахтуется у Мурманского пароходства для перевозки грузов и людей в Антарктиду. Корабль имеет внушительные размеры, длина его — 130, а ширина около 19 метров. В вертикальном разрезе судно имеет как бы 10 рабочих этажей, причем четыре самых нижних занимает сердце корабля — машинное отделение. На «Оби» установлено четыре дизеля общей мощностью 8200 лошадиных сил, и судно с их помощью может развивать скорость до 15 узлов…

Каждый день в 7.00 нас будит оглушительная музыка. Это по всему кораблю включается местная радиотрансляция. В 7.30 начинается завтрак. Едят на корабле в кают-компании — наверху и в столовой команды, палубой ниже, в две-три смены. Наверху столы и смены расписаны за каждым строго персонально. Я впервые попал наверх. Три свои предыдущие экспедиции я был внизу. Мой «путь наверх» был длителен, на это ушло десять лет.

В центре кают-компании — большой круглый стол, где сидит все корабельное и экспедиционное начальство. Во главе стола место капитана — оно «бессменное». Наш капитан — Эдуард Иосифович Купри, рослый, дородный блондин с веснушками на лице. Он еще молод, но выглядит по-капитански солидно.

Когда входишь в кают-компанию, надо спросить разрешения — таков флотский обычай:

«Разрешите войти?»

В ответ капитан, стараясь не поперхнуться, поднимает глаза от тарелки и вежливо кивает.

Внизу, в помещении столовой команды, стоят узкие, наглухо привинченные к полу столики и вращающиеся стулья со спинками. Здесь можно садиться где свободно. Не надо только занимать место боцмана, особенно когда он еще не поел. Боцман — глава палубной команды и хозяин всего корабельного имущества: канатов, столярных инструментов, различных молоточков и скребков, резиновых шлангов для окатывания палубы, многочисленных красок, в том числе и корабельного сурика.

Столовая команды она же и клуб. Здесь «крутят» фильмы, проводят собрания. На стенах висят доска почета, лозунги, стенная газета и социалистические обязательства моряков.

Наверху по обе стороны от кают-компании находятся два салона: курительный и музыкальный. Разница в деталях отделки и в том, что в музыкальном салоне стоит маленькое золотистое пианино и красивый ящик с радиолой. На круглом столе музыкального салона разложены старые, зачитанные до дыр газеты и журналы. Новых на корабле, само собой разумеется, достать неоткуда.

В курительном салоне властвует домино. Судя по постоянному хохоту, доносящемуся оттуда, это очень занятная игра. Ее популярная, особенно среди летчиков, разновидность называется Че-ча-ве. Проигравший в Че-ча-ве лезет под стол.

В общем оба салона очень уютны и располагают к отдыху. Кроме них, на корабле свободных помещений нет. Остальное — это трюмы (их четыре), машинное отделение и каюты.

Экипаж судна и начальство экспедиции живут наверху, в каютах, где есть иллюминаторы. Основная часть экспедиции проживает внизу, в переоборудованных трюмных помещениях, носящих название «твиндек».

Я постоянный житель твиндека, знаю все его закоулки, его шумы и запахи, могу, что называется, пройти вдоль и поперек с завязанными глазами. В твиндеке вдоль бортов сооружены каюты на четырех и десять человек. В них есть электрическое освещение, вентиляция, которая, по мнению старпома, «ведет себя как капризная баба», радиотрансляция и отопление. Топят на корабле на совесть, особенно в тропиках. Батареи раскаляются, а из кранов весело пофыркивает кипяток, создавая в каюте своеобразный микроклимат. Иногда, впрочем преимущественно в антарктических водах, отдельные каюты сами собой отключаются от общей отопительной системы и в них устанавливаются особые условия, которые на языке проживающих в них полярников обозначаются термином «колотун», что можно перевести как «холод собачий». Краны и батареи в таких каютах тщательно исследуются старпомом, который задумчиво смотрит на них и качает головой.

Тропик Рака

Постепенно жизнь начинает входить в колею. Время на корабле идет удивительно быстро — от еды до еды. А едят здесь четыре раза в день и очень плотно. Суп в обед и на ужин. Это так везде на флоте.