На суше и на море - 1976

Через два дня я узнал из газет о предстоящем избрании Мисс Гавайи (гавайка, какое счастье!) и поспел как раз вовремя, чтобы взять интервью у соперниц в последнем туре конкурса. Одна из них оказалась высокой брюнеткой с белой, как молоко, кожей. Звали ее мисс Вера, и, как она сообщила, в жилах ее текла португальская, шотландская, английская, немецкая и ирландская кровь. Вторая претендентка, мисс Гусальвес, была португальского происхождения, третья — полуфранцуженка-полунемка, а у четвертой четверть крови была китайской, четверть — ирландской, четверть — норвежской и… о чудо! — еще целая четверть — гавайской…

Как-то мне посоветовали принять участие в луау, пиршестве «на сто процентов гавайском». Я пришел в назначенное место — что-то вроде городского сада, где на подстриженном газоне были разложены пальмовые листья, служившие и столом и скатертью. Вокруг суетилось человек сто американцев, очень обрадованных, что придется сидеть на земле. Радость эта еще усилилась, когда им сказали, что пищу надо есть руками.

Появились грациозные девушки в юбках из листьев ти и в венках из цветов. Они расставили тарелки из гофрированного картона и стали разносить чисто гавайские блюда: сырую рыбу, жаренного под гнетом поросенка, пои. В прежние времена всем этим блюдам полагалось быть сочными, но теперь они были просто несъедобны — за этим чувствовалась Америка. И оттого, что еду брали руками, она не становилась лучше. Зато все утешали себя кока-колой, которую пили «совсем по-гавайски» — из бамбуковых трубок.

Равнодушная к этой оргии, кинокамера моя дремала в своем футляре.

— Вас интересуют тики? Вырезанные из дерева боги? — спросил меня Кеп. — Поезжайте на Квин-Серф, там вы их увидите.

Роскошная вереница гавайских божеств, казалось, только и ждала моего появления. Удивительные фигуры, вырезанные из цельного куска волокнистой древесины, с резкими чертами лица, непомерно большими глазами, как у маркизских богов, и чудовищным ртом. Камера моя была уже приготовлена, когда я вдруг заметил где-то на заднем плане дощечку с надписью: «Уважаемые туристы, мы изготовляем гавайские статуи и берем на себя труд доставить их в любую часть Соединенных Штатов. Сделайте выбор и пришлите нам свой заказ».

Я приехал на эти острова, чтобы снимать все «типично гавайское», и решил не сдаваться. Задача трудная, но я был готов на все. В заливе Ле, на севере острова, на следующей неделе как раз намечалось укилау. Укилау — это старинный способ рыбной ловли, который время от времени все еще практикуется местными жителями.

Подъезжая к заливу, я заметил, что весь берег превратился в зеленый луг с красными цветами. Это оказалась полуторатысячная толпа туристов в шляпах из листьев пандануса. Люди стояли сплошной стеной. Шапочки из листьев, украшенные цветками гибискуса, полагалось носить всем, и никто не противился такой моде. Издали этот разлив трепетавших на ветру цветов был великолепен.

Что же разглядывала толпа? Я с трудом расчищал себе путь, работая локтями, и наконец пробился в самую середину. Удивление мое было безмерно: толпа окружила гавайца. Это был парень лет двадцати, обнаженный до пояса, в шортах цвета хаки. Он мирно рассекал тесаком кокосовый орех, как это делают везде в тропиках — от Папеэте до Коломбо. Тройной ряд фотоаппаратов увековечивал эту картину. Парень вскрыл орех, откинулся назад и стал пить кокосовую воду. Единодушное «о!» вырвалось из груди дам, тронутых красотой жеста. Фотоаппараты щелкали без передышки.

Но громкоговоритель уже призывал толпу в другое место. Чуть подальше, метрах в пятидесяти, старый гаваец готовил пои. Он месил в деревянной чаше маниоковую муку каменным пестиком. Толпа обступила его кольцом, защелкали фотоаппараты. Со стариком снимались все по очереди.

Громкоговоритель властно направлял поток людей к песчаному холмику. Это была полинезийская печка. Когда стали разгребать песок, босоногий гаваец в шлеме из перьев, какой носили вожди племени, приступил к своим обязанностям. Забавно было видеть, как этот украшенный перьями «дикарь» держал в руке микрофон и говорил в него на языке янки.

Из земли вырвался пар, когда с печки один за другим стали снимать куски дымящейся мешковины. Огромные буквы: «Гавайская электрическая К°», «Ананасная К°» — напомнили туристам, что мешковина была изготовлена не во времена короля Камехамехи. Наконец, показались печеные плоды таро, ямса и жаренный под горячими камнями поросенок…

На очереди теперь укилау. Тут, кажется, все сулило удачу. Крепкие, широкоплечие молодые ребята вышли в море на небольшой лодке с неводом и, описав полукруг, вернулись к берегу. Теперь наступила очередь туристов. Им полагалось войти по пояс в воду и вытягивать тяжелый невод метр за метром на песчаный берег. На это требовалось не меньше часа. Толпа все росла, три сотни фотоаппаратов ждали торжественного момента.