На суше и на море - 1976

Об авторе

Шегарэ, Жак-Ренэ-Мари, французский писатель. Родился в 1917 году в Гавре. Окончив Парижский католический институт и получив филологическое образование, он преподавал литературу в коллеже города Авон. Многочисленные путешествия (в Полинезию, Индию, Индонезию, Африку, Италию) дали автору богатый материал для книг и этнографических фильмов. Помимо книги «Гавайи — острова грез», отрывки из которой мы публикуем, его перу принадлежит также «Моя Полинезия», «Таити — волшебный остров», «По Черной Африке», «Вокруг света на случайных судах», «Желаю счастья, Бали», «Необычная Италия», «Колосья на ветру», «Наугад по Марокко» и другие. В нашем ежегоднике публикуется впервые.

«ГАВАЙИ — ОСТРОВА ГРЕЗ»

_{Залив на острове Кауаи с зарослями панданусов}

_{Новый год в Гонолулу}

_{Гавайки исполняют танец хула на берегу океана}

Окмир Агаханянц

ВЕТЕР НАЗЫВАЕТСЯ «АФГАНЕЦ»

Рассказ об одной поездке

Заставка А. Кретова-Даждя

УТРО 11 ИЮНЯ. ЦИРК ЗОР-ЧЕЧЕКТЫ

На высоте 4750 метров плохо дышится, плохо думается, а уж спится— хуже некуда. Мало того что мерзнешь, так еще всю ночь демоны снятся. Это от недостатка кислорода. В полевых условиях выходных дней не бывает, и вчера, в воскресенье, мы вчетвером поднялись сюда, в ледниковый цирк под пиком Зор-Чечекты. Цирк мы запросто называем Зор. Здесь верхний пункт наблюдений по высотному геоботаническому профилю. А начинается профиль на высоте 3860 метров, на Памирской биостанции, что в поселке Чечекты. Оттуда до цирка Зор всего несколько часов хода. Шла первая декада июня, наблюдения начались три недели назад, и мы поднялись сюда, чтобы разом сделать несколько дел. В их числе самое простое дело, неожиданно оказавшееся самым сложным. Нужно было слить воду из осадкомера. Вода в баке замерзла, его следовало прогреть паяльной лампой, а лампа что-то закапризничала. Провозились с ней битых два часа. В конце концов ржавая вода стекла в мерный сосуд, но времени потрачено столько, что я не успел сделать свою часть работы. Ребята ушли вниз, а мне пришлось заночевать: подниматься сюда лишний раз охоты не было.

Надувной матрас, спальный мешок, полушубок сверху и вся одежда, в которой я влез в мешок, от холода не спасли. Сначала ветер дул снизу, потом задул сверху, от ледников, и я долго не мог уснуть. А когда наконец отключился, начались кошмары. Они прерывались только тогда, когда перехватывало дыхание, я просыпался на миг и разворачивался к ветру другой стороной. Мешали спать и две банки консервов, сунутые вместе с флягой в мешок, чтобы не замерзли.

Рано утром свою долю солнца я получил раньше всех. Внизу еще висели сумерки. Я согрелся и снова уснул, на этот раз без снов. Когда встал, было уже восемь часов. Надо спешить: дел много. Съел банку консервов, запил завтрак холодным чаем из фляги, пнул в сердцах окончательно сломавшуюся паяльную лампу, свернул свое хозяйство в рюкзак, оставил его возле осадкомера и налегке пошел к снежнику.

В цирк Зор я впервые попал в 1952 году. Тогда снежник был чуть больше. За 16 лет он уменьшился. Летом полностью стаивать не успевал, а зимой снова сверху сходила лавина, но каждый раз, видимо, менее грозная. Из-под снежника к полудню начинал журчать ручеек талой воды. К вечеру таяние прекращалось. Сейчас, рано утром, русло ручейка можно было угадать только по кобрезиям[4] да снежным примулам, усевшимся на щебнистых его берегах. Растительность обрисовывала несуществующий поток. От ручейка в стороны и от снежника вниз она менялась. Возле края снежника шли единичные растения: камнеломки, мелколепестники, эдельвейсы. Ниже они сливались в группы. Ближе к руслу ручейка появлялись кобрезии, осоки, примулы, сливающиеся в сплошные лужайки. На щебнистых участках росли холодостойкие крошечные подушки остролодки, зиббальдии, аянии, проломника.

Вся эта смена подчинялась определенной закономерности, которую и надо было изучить: сначала зарисовать структуру сливающихся воедино травостоев, потом, уже внизу, проанализировать ее. Вчера сделать зарисовку я не успел…