На суше и на море - 1976

— Посмотрите сюда, — сказал Бумиан, когда мы оказались около живописной группы, запечатлевшей обстановку прошлых лет в кафе Буассе. — Этот официант — я сам. За кассой наш покойный хозяин кафе — старый Буассе. Противный был человек, да и скряга. Я всегда старался задеть его подносом, когда проходил мимо.

Но самые интересные, на мой взгляд, экспонаты музея сделаны совсем не из воска. Это искусно изготовленные чучела снежнобелых цапель с хохолками на голове. Вся группа птиц живописно расположена на большом суке дерева.

— Я застрелил всех этих птиц и сделал чучела, — просто сказал Луи Бумиан. — Если они когда-нибудь исчезнут из наших мест, люди смогут их увидеть в музее. Конечно, закон запрещает стрелять в птиц, но я все же пошел на это.

Несколько дней спустя я познакомился с Жаком Кафарелли, куратором зооботанического заповедника в Камарге. Он подтвердил, что местные жители занимаются браконьерством.

— Камаргцы считают, — заявил он, — что законы писаны не для них, а для других. И подобно Луи Бумиану потихоньку постреливают дичь. Правда, делают они это скрытно, но прекратить браконьерство мы не в силах. У нас в штате всего три инспектора, а браконьеры знают заповедник как свои пять пальцев.

Для орнитологов Камарг необыкновенно интересен. В дельте Роны обилие корма и тепла. Весной просторы Камарга оглашают крики миллионов птиц, прилетающих сюда на гнездование. Здесь обитают 300 видов пернатых: различные виды уток, гусей, белых и желтых цапель, крачек, бекасов, тиркушек и ржанок. Гордость Камарга — самая крупная в Европе колония розовых фламинго.

Но Камарг — это не только миллионы пернатых. Если посчастливится, можно увидеть бобра, барсука, лису, зайца и даже дикого кабана. А вот выдры уже исчезли.

Все это поведал мне Жак Кафарелли, когда мы бродили по окрестным болотам. Браконьеры не главная забота Кафарелли. Более всего его беспокоит шум пролетающих реактивных самолетов, который пугает водоплавающие. Подлинную тревогу внушают тысячи автотуристов. Их нашествие постепенно превращает 30-мильную зону побережья Сент-Мари в свалку.

САМЫЙ СТАРЫЙ ОХОТНИК КАМАРГА

Наиболее популярный охотник дельты Роны — бывший марсельский судья Огюст Малоза, хотя ему уже 86 лет. Почти 50 лет назад он приехал в Камарг и приобрел земельный участок. Сейчас он возделывает на нем рис.

— Мой дом, — сказал он мне при встрече, — настоящая охотничья хижина. Да и я сам еще не растерял охотничьих навыков.

— А это пес Уриель, — показала мадам Малоза на небольшого черного лабрадорского ретривера, радостно подпрыгивавшего при виде хозяина. — Только он не любит тех, кто одет не по форме.

Размышляя над тем, что бы это значило, я обратил внимание, что хозяин, невысокий подвижной человек с усами и колючим полуседым ежиком на голове, был облачен в помятую солдатскую форму и шляпу из тонкой клеенки. Малоза носил свой костюм с некоторой долей элегантности. Уриелю это, видимо, нравилось. Обращаясь к собаке, Малоза пользовался витиеватыми выражениями.

— Уриель, — сказал он, садясь за руль своего джипа, — тебе позволяется сопровождать нас.

Черный пес радостно прыгнул в машину, мадам Малоза поцеловала его на прощанье.

— Уриель — великолепная собака, — сказала она, — и прекрасно работает на охоте. Мне только кажется, что он таскает еду у соседей. Иногда он возвращается домой, неся в зубах бифштекс или кусок сыра. Это нас ужасно расстраивает, но Огюст его никогда не наказывает. Он боится, что иначе Уриель потеряет свои природные инстинкты.

— Так же как нынешний человек теряет свои первобытные инстинкты, — вступил в разговор Малоза и добавил: — Я восстанавливаю свои инстинкты в октябре, когда в Камарге начинается охотничий сезон. Я прячусь вон там, — показал он на бочку, выступавшую над поверхностью воды. — Встаю на рассвете и начинаю стрелять уток. В такое время я полностью растворяюсь в окружающей природе и чувствую, как во мне все оживает.

Участок Малоза представлял собой местность, заросшую тростником и изрезанную лентами каналов. Мы плыли по этим серебряным дорожкам к насосной станции. Там Малоза показал мне работающую помпу, которая подавала воду на рисовые поля из Малой Роны.

— Ничто на свете не люблю так сильно, как Камарг. Лучше наших мест на свете не бывает, — говорил он, и его серые глаза радостно блестели. — Мне предложили продать участок, но я этого никогда не сделаю. Я останусь здесь вместе со своими утками, комарами, быками, бобрами и моей любимой собакой.

УЧЕНЫЕ ИЗУЧАЮТ ДЕЛЬТУ　

Доктора Люка Хоффмана, основателя и директора биологической станции Тур-дю-Валат, считают наиболее верным из всех «приемных сынов» Камарга. Он вице-президент Всемирного фонда по охране природы.