На суше и на море - 1977

Мне вспомнились следы тракторов в тундре — следы, не пропадающие порой долгие годы. Как хрупка, беззащитна природа и здесь, в звенящей от зноя пустыне, где горизонт украшен дрожащими миражами, и там, в студеной тундре, летом усыпанной голубикой и морошкой да разноцветными и круглыми, как конфетти, листьями полярных крохотных березок…

…Саянская тайга гудела от ветра, как штормовое море. Моя одинокая палатка пыталась взлететь птицей, но крупные капли дождя приколачивали ее к земле. Третьи сутки я был один: реки вздулись от дождей и экспедиционная машина не могла добраться сюда. Непривычность обстановки, одиночество порождали бессонницу. Чудились какие-то храпы, сопение, треск и хруст веток.

Утром я проснулся в непривычной тишине. Ветер утих. Но именно теперь с ошеломляющей ясностью слышались глухие вздохи и грузные шаги у палатки. Замирая, лежал я в спальном мешке, ожидая вторжения медведя. Наконец не выдержал: выскользнул из мешка, схватил малокалиберку и охотничий нож и с диким боевым кличем выскочил наружу!

Рядом с палаткой стояла… корова. Она удивленно повела головой и махнула пышными ресницами. Поодаль паслось еще несколько животных. В сердцах сплюнув, полез в палатку. Хорошо еще, что возле стада не видно было пастухов: что бы они обо мне подумали?..

…Дышать было тяжело. Рубашка — хоть выжимай. Шутка ли — карабкаться по крутому, густо заросшему кустами рододендронов склону горы. Три тысячи метров над уровнем моря. Наконец-то лес расступился. Мы увидели великолепный альпийский луг с яркими цветами. Где-то в стороне, много ниже, протарахтел над перевалом рейсовый самолет Кутаиси — Местиа. Слева ослепительно сверкала на солнце грозная и прекрасная Ушба — неприступная крепость, воздвигнутая природой, красивейшая вершина Кавказского хребта.

Гора Бал — цель нашего маршрута — темнела скальными выходами совсем рядом. Последние усилия, и мы уже колотим геологическими молотками по крепким пластам, торчащим ребром: как говорят, на голове. Вершина встретила нас легким ароматным ветром, который бывает только в горах. Вдали из-за зубчатых пиков выглянул белоголовый Эльбрус.

Аромат цветов и трав был необычайно густ. Я огляделся. Боже мой, да здесь прошлись косари! А вот из-за пригорка показалась серая сванская шапочка и загорелое лицо, окаймленное седой бородкой. Старичок косил, стоя на покатой, круто уходящей вниз площадке. О, наша гордость покорителей вершин и первопроходцев!..

Мне повезло: довелось работать во многих районах нашей страны.

Прежде в далеких экспедициях я искал и находил тайные соответствия между своими ощущениями, радостями, мыслями и жизнью окружающей природы, шелестом осенних листьев, изогнутыми слоями горных пород, хранящими память о прошлом, величественными вершинами гор, пронзающими облака и устремленными к солнцу, ночной звездной бездной неба. Не всегда удавалось выявить эти соответствия. Но постоянно хотелось оспорить мудрые слова Федора Тютчева:

Невозмутимый строй во всем,Созвучье полное в природе, —Лишь в нашей призрачной свободеРазлад мы с нею сознаем.

Нет, я не сознавал такого разлада. Возможно, потому, что не ощущал своей свободы от природы, своей гордой независимости покорителя и повелителя. Когда основное средство передвижения — ноги, а главная задача — исследование природных условий, когда в своей работе обходиться без сложных приборов, а превозмогать трудности приходится собственными силами, то невольно начинаешь понимать мимолетность своего существования и безмерное величие окружающей природы.

Но постепенно я понял, что мы в сущности очень редко остаемся лицом к лицу с первозданной природой. У нас появился многоликий посредник и могучий помощник — техника. И чем больше становится людей на Земле, чем сильнее и активнее становится техника, тем сложнее и напряженнее нужно работать географам, которые должны изучать планету такой, какая она есть, — населенной людьми и существенно преображенной техникой.

Бескрайние саванны, где островами возвышаются узловатые баобабы, а по ночам слышится грозный рык льва и топот испуганных антилоп… Трудно поверить, что это не извечный природный ландшафт, а созданный человеком. Да, человеком, хотя и невольно. Увы, привычные нам школьные истины должны уступить место свидетельствам науки.

«В травянистых пространствах периодически сухих тропиков редко наблюдаются естественные пожары. Возможность их вообще долго оспаривалась. Здесь причиной пожаров всегда является человек, который частично ради улучшения качества пастбищ, а частью непроизвольно вызывает выгорание травостоя, ежегодно происходящее на огромных площадях и обусловливающее характер растительности на этих участках.