На суше и на море - 1985

Стоит выйти из отеля на улицу и оглянуться вокруг, и вы почувствуете себя в каком-то вавилонском водовороте, где мелькают лица латинские и арабские, еврейские и немецкие, неторопливо шествуют белокурые потомки скандинавов, суетятся смуглые ливанцы, гордо шагают обладатели тевтонских кровей и семенят маленькие японцы. Но все они — аргентинцы. И все они удивительно ловко умудряются с одинаковой нежностью любить свою родину — Аргентину и родину своих предков: Баварию или Андалузию, Сицилию или Бессарабию. И поэтому они убеждены, что корни их генеалогических древ следует искать не только в Европе, но и здесь, в Патагонии, Мисьонес или Ла-Плате.

«С одной стороны, — считает английский писатель Джордж Микеш, — аргентинцам ужасно хочется казаться европейцами. А с другой — сыновья дюссельдорфских бухгалтеров, неаполитанских водителей такси, севильских бакалейщиков и варшавских музыкантов неимоверно гордятся своими предками — гаучо. Таковы свойства «загадочной аргентинской души»…»

Я хожу по улицам, окунаюсь в торговый ажиотаж Флориды, стою в очередях в кинотеатры Лавалье, обедаю в дешевых пиццериях, всматриваюсь в лица людей и пытаюсь почувствовать эту «загадочную аргентинскую душу», увидеть в окружающих людях что-то неповторимое, что-то такое, чего я не видел в других городах и странах, но мне это не удается.

Байрес, как зовут этот город моряки, космополитичен не только своим архитектурным обликом. Приезжавшие сюда итальянцы, испанцы, французы, поляки, русские, арабы, чехи, индийцы приносили с собой свои традиции и вкусы, взгляды и привычки, уклад жизни и методы решения житейских проблем. Буэнос-Айрес рос, как гигантский витраж, каждое стеклышко, каждый фрагмент которого были доставлены сюда из-за океана.

Если же говорить серьезно, то в этом были свои плюсы и минусы. Плюсы очевидны: массовая иммиграция давала стране квалифицированные рабочие руки, ибо переселенцы привозили с собой не только умение готовить гуляш по-венгерски или пиво по-баварски, но и свои инженерные дипломы, мастерство плотников, столяров, башмачников или шоферов.

Говоря о минусах, достаточно вспомнить немецкую иммиграцию, создавшую в Аргентине мощную колонию, послужившую надежной базой для экономического, политического и идеологического проникновения нацизма в Южную Америку. Один, но достаточно убедительный пример: накануне второй мировой войны германские капиталовложения в Аргентину превышали и американские и английские инвестиции. Не удивительно поэтому, что аргентинское правительство объявило войну Германии лишь в марте 1945 года. Не удивительно, что после разгрома фашизма Аргентина стала рассматриваться бежавшими из «третьего рейха» нацистами как земля обетованная.

Но закончим на этом экскурс в историю формирования аргентинской нации и обратимся к сегодняшнему Буэнос-Айресу и его обитателям. И логичнее всего будет начать этот рассказ с того квартала, который все без исключения портеньос называют самым древним, самым типичным районом столицы, откуда она, столица, и началась. Тем более что и мэр Чиоппо, когда, прощаясь, я поинтересовался у него, что именно он советует посмотреть в Буэнос-Айресе в первую очередь, не задумываясь, ответил: «Боку и Каминито».

Каминито с туристами и без них

Бока по-русски означает «устье». Буэнос-Айрес лежит в устье самой широкой (здесь, у впадения в Атлантический океан, она разливается на двести километров) и едва ли не самой короткой реки мира Ла-Платы (она рождается всего в нескольких десятках километров отсюда, в точке, где сливаются воды рек Параны и Уругвая). В том месте, где в Ла-Плату впадает небольшая речушка Риачуэло, образовалась уютная бухта.

Мы встретились с директором Исторического музея Боки — профессором Делаканалом.

— В 1536 году здесь высадился основатель нашей столицы испанский конкистадор дон Педро де Мендоса. Он сразу же увидел, что природа создала тут удивительно удобную гавань для стоянки судов. Из природной гавани получился порт, а вокруг него вырос город, который был назван, как это часто случалось в те далекие времена, весьма пышно: «Сьюдад де ла Сантисима Тринидад и Пуэрто де Нуэстра Сеньора де Санта Мария де лос Буэнос Айрес». Профессор Делаканал произнес это действительно умопомрачительное название без запинки, с легкостью кондуктора, в миллионный раз выкрикивающего название ближайшей остановки автобуса.