На суше и на море - 1986

Совсем недолго пробыл «Святой Петр» у острова Каяк, где матросы запаслись пресной водой, а натуралист Стеллер осматривал покинутые попрятавшимися жителями шалаши. Но индейцы это не забыли и через полвека рассказали о том капитану Сарычеву, что позволило уточнить, где именно вышел к американскому побережью Беринг.

Прекрасно запомнили тлинкиты и встречу с французами, с такими подробностями, что через сто лет по их рассказам нарисовали для проверки, как выглядели корабли, и убедились: да, все точно, речь идет, несомненно, о фрегатах Лаперуза.

Народная память очень крепка, особенно у племен, еще не знающих письменности. Триста лет из поколения в поколение передавались предания о посещении Земли Баффина кораблями Фробишера, которые записал у эскимосов Чарлз Холл, даже с подробностями, которые через три века позволили выяснить судьбу пятерых матросов, считавшихся пропавшими без вести!

Почему же встречу с моряками Лаперуза тлинкиты помнят до сих пор, а гибель на их глазах двух шлюпок со «Святого Павла» или схватку с нашими солдатами так быстро запамятовали?!

Правда, в 1922 году историк Аляски Т. Л. Эндрюс сообщил, будто у индейцев ситха, живущих южнее острова Якоби, на острове Баранова, «имеется глухое предание о людях, выброшенных на берег много лет назад. Говорят, их вождь Аннахуц… оделся в медвежью шкуру и вышел на берег. Он с такой точностью изображал переваливающуюся походку зверя, что русские, увлекшись охотой, углубились в лес, где туземные воины перебили их всех до единого…».

Однако весьма сомнительно, что любопытное предание относится к Дементьеву и его спутникам, ведь шлюпок-то было две — не одна и подходили они к берегу с интервалом в шесть дней! Допустим, четверо матросов со второй шлюпки в самом деле поддались на хитрость индейцев и были убиты. Но чтобы на такую приманку попались сразу одиннадцать человек из первой шлюпки?! Невероятно. Что же они — доверчивые детишки, а не бывалые солдаты и матросы, впервые высаживающиеся на чужой, неведомый берег, чтобы толпой гоняться за мнимым медведем?

Сам Эндрюс считает: скорее всего такой случай произошел позже — в начале XIX века, когда русские здесь уже обжились, охотились и рыбачили небольшими партиями из двух-трех человек, а индейцы не упускали удобного случая устраивать им коварные засады. Это вполне возможно.

Если же допустить, что подобное произошло хотя бы с плывшими на одной из шлюпок со «Святого Павла», снова возникает много вопросов: почему же опять-таки при высадке они не подали условленных сигналов? Почему не было слышно никакой стрельбы на берегу? Ведь не голыми же руками пытались обманутые моряки поймать медведя?

Нелегкие загадки. «Ближайшей к верности», как сказал бы Алексей Ильич Чириков, может быть лишь гипотеза, способная объяснить все, даже вроде бы противоречащие друг другу факты: почему не подали сигналов ракетами, а потом все же зажгли условленные огни на берегу? Почему о происшедшем не сохранилось никаких воспоминаний среди местных жителей? Почему «русобородых и белокожих» предполагаемых потомков чириковцев видели потом на севере, в заливе Якутат, тогда как вещи, по предположению принадлежавшие исчезнувшим морякам, находили в другой стороне — на востоке и на юге?..

Возможно, первая, большая, шлюпка в самом деле попала в губительные водовороты сулоя и разбилась о камни. Поэтому не подали сигналов, чтобы сообщить о благополучной высадке: пушка затонула, ракеты отсырели. А никаких сигналов на случай крушения предусмотрено не было…

Однако часть моряков, если не все, при крушении у самого берега должна была спастись! И вряд ли тлинкиты, как уже доказывалось, решились бы на них напасть немедленно. А затем, вероятнее всего, уцелевшие солдаты и матросы каким-то унизительным для самолюбия индейцев образом их перехитрили, обманули и, не имея возможности вернуться на корабль, оказались вынуждены по примеру Тараканова с его куда более слабым отрядом уйти на материк, переправившись через совсем узкий в этом месте пролив на плоту или даже на лодках, захваченных у индейцев, которые те держали именно здесь, в укромных заливчиках. Доказательством тому, что хоть часть наших моряков спаслась и сумела потом пробиться на материк, служат не только сигналы, которые после улучшения погоды подавались с береговых скал, но и загадочные «белолицые и русобородые» их потомки, встречавшиеся через 60 лет в заливе Якутат. А вымененные у них или подобранные на поле боя вещи, конечно, могли передаваться от племеци к племени и самостоятельно совершать весьма дальние путешествия в любых направлениях.

Если даже четверо матросов со второй шлюпки угодили в засаду тлинкитов, — те действительно могли к тому времени ее подготовить, а наши плыли спокойно, в полной уверенности, что на берегу их ожидают товарищи, которым надо помочь отремонтировать лангбот, — все равно эта маленькая победа не могла потешить гордость индейцев, скорее, наоборот, лишь усилила горечь поражения. Тем более что невиданно «большая лодка» с огромными парусами, несмотря на их заманивающие призывы, к берегу не подошла…