На суше и на море - 1987

Только сейчас я обратил внимание на то, что Володя Подымов участия в разговоре почти не принимал. Разговорить его я так и не смог. Он отвечал односложно и нехотя. Лишь спустя некоторое время мне удалось выяснить, что Володя закончил Московский авиационный институт, а попал на работу в Институт океанологии. Однако и здесь не было момента случайности. Подымов занимался в клубе любителей подводного плавания «Волна», а на курсах водолазов-глубоководников встретился с Тутубалиным…

Ребята смеялись. Они испытали и прочувствовали жизнь в другом измерении. И вышли победителями. Но акванавты довольны не только результатами эксперимента, которые еще будут изучать различные специалисты и ученые. Радость идет и оттого, что работают они на будущее поколение, на освоение океана. И еще: им теперь хорошо известно, что человек способен на многое и возможности его велики…

Найден храм Афродиты

В районе Керчи, где когда-то располагалась столица Боспорского царства город Пантикапей, раскопки ведутся вот уже 150 лет. Замечательные археологические находки украшают ныне местный краеведческий музей, Ленинградский Эрмитаж и московский Музей изобразительных искусств.

Московские ученые давно предполагали, что Пантикапей должен был украшать центральный храм, свой Парфенон, как это и полагалось во всех древнегреческих городах-полисах. Его планомерно искали и нашли наконец именно там, где он должен быть, согласно традиционной планировке, — в центре Акрополя, в верхней части города. Находка, бесспорно, уникальная. Храм в честь Афродиты — покровительницы Боспора, как показал анализ, сооружен в начале IV века до н. э. Разумеется, до наших дней дошли лишь руины, занесенные вековыми напластованиями. Предстоит еще очень большой объем земляных работ, но уже сейчас можно говорить о том, что здание было величественным и красивым. На территории нашего Причерноморья археологи еще никогда не находили столь большого святилища в классическом греческом стиле.

Генриетта Алова

ПОЛЕТ ПО ЗВЕЗДАМ?

Наш век насыщен удивительным, но мы быстро привыкаем к грандиозным творениям человеческих рук. Скажем, к синтезированию генов, посадкам рукотворных аппаратов на Венеру, регулярным трансконтинентальным перелетам. Не перестают только удивлять некоторые явления в мире животных и растений. Например, перелет маленькой полярной крачки от Северного Ледовитого океана до Антарктиды. Откуда у нее силы берутся на такой подвиг? И как ей удается все время приземляться на одних и тех же «аэродромах»?

Многие птицы летают от наших тундр до южной оконечности Африки. Минимальное же расстояние перелетов, необходимое для обеспечения благоприятной организму пернатых климатической обстановки на зиму, — не менее тысячи километров.

Загадочны уже сами по себе живое крыло и его работа, изучению которых отдали дань многие крупнейшие ученые всех времен. Да, конечно, и у самолетов есть крылья. Но так ли велико на самом деле воспетое поэтами сходство между птицей и творением человека — летательным аппаратом? Оно по сути только в том, что оба летают. Но аппарат перед полетом «накачивают» топливом, без которого он останется неподвижным. Каким же топливом запасаются птицы? Ведь они летят, если можно так выразиться, пустыми. И при этом некоторые из них преодолевают в сутки в среднем 20–30 километров. Но есть и такие, для которых нормой бывает сто, двести и даже тысяча километров.

Резонно, конечно, предположить, что на полет уходят внутренние запасы калорий. Тогда каким образом они восполняются? Ученые-орнитологи взвешивали птиц до отлета и после прилета на новое место. И оказалось, что существо, весившее тридцать граммов, становилось вдвое легче. Но ведь чтобы непрестанно махать крыльями, преодолевая такие большие расстояния, нужны запасы «топлива», значительно превышающие птичий вес! Конечно, бывает, птице повезет и она попадет в попутный воздушный поток, который облегчит движение. Но бывает и наоборот: на нее обрушивается ливень или сильные ветры относят ее в сторону от маршрута. И тем не менее она упрямо возвращается на него. Ориентация нарушается в редких случаях, например при сочетании сильного ветра, дождя и облачности.

Когда световой день, увеличиваясь или уменьшаясь, достигает определенной долготы, птицами овладевает «беспокойство, охота к перемене мест». У них как бы обостряется «чувство миграции». Это свойственно любой перелетной птахе независимо от того, находится она на свободе или в клетке. Исследователи установили в большой круглой клетке жердочки, сориентировав их по разным частям света. Летунья прыгает на любую из них. Но наступает момент, когда она садится только на жердочку, направленную на северо-восток (весной) или на юго-запад (осенью). Благодаря размещенным на жердочке датчикам можно с математической точностью зарегистрировать количество и направленность таких прыжков.