На суше и на море - 1990

«Самое неприятное и печальное — это то, что вы утаили от меня часть трофеев. Такие поступки, согласно нашему договору, караются, и, как вам известно, довольно сурово», — напоминает ему капитан Блад. И на слова Левасера, что «мы можем расторгнуть наш союз», отвечает: «Это случится немедленно после выполнения вами условий соглашения, заключенного нами перед отправлением в плавание».

Сабатини хочет показать нам своего героя с самой лучшей стороны, человеком, препятствующим гнусным поступкам Левасера и в конце концов убивающим его. Но интересно, что причина для ссоры выбрана во взаимоотношениях пиратов. Блад отнюдь не бросается силой освобождать дочь и сына «губернатора Тортуги, острова, который является единственным… убежищем в этих морях». Одно это могло бы стать причиной схватки — причем довольно обоснованной, ведь Блад сам стал невольным сообщником Лева-сера.

Автор же выбирает иной путь. У него капитан Блад не только спаситель, он еще и человек слова. Правда, это, по мнению самого Б лада, маска: «Мне пришлось подкупить банду негодяев и убедить их выйти из повиновения еще большему негодяю». Но это слова, обращенные к спасенным. Левасеру же он говорит: «Наш договор предусматривает, что любой из членов экипажа кораблей, кто утаит часть трофеев хотя бы на одно песо, должен быть повешен на нок-рее. Именно так я и намерен был с тобой поступить». Может быть, этим словам тоже можно верить? Тогда: благородство благородством, а подписанные соглашения нужно соблюдать. И слова Каузака, что Блад «честно поступил с нами», отнюдь не свидетельство подкупа — действительно честно…

И вот Блад задумывает небывалое дело — нападение на город Маракайбо. И это исторический факт — в 1669 году подобное сделал Морган. Мы уже встречались с этим человеком, когда говорили о судьбах и путях людей, сначала бывших рабами на Барбадосе, потом командовавших пиратами. Чем дальше идет повествование о Бладе, тем больше и больше сливается его образ с тем исторически достоверным портретом Моргана, который мы знаем. Сливается, но не может слиться до конца.

Писатель, ведущий своего героя в существовавшем мире, не может пройти мимо определенных реалий, отразившихся на судьбах эпохи. Восстания, войны, перевороты — все это накладывало отпечаток на жизнь каждого героя (и литературного — тоже) в Европе. В Карибском море подобными вехами того времени были крупные пиратские рейды. Такие, как поход на Маракайбо. Сабатини не просто сделал Блада участником похода. Он — руководитель пиратов, а следовательно, скажет любой, его поступки — поступки Моргана, того, подлинного «адмирала пиратов» (так именовали Моргана испанцы).

И все же это не так. Сабатини сумел провести своего героя путями Моргана, отделив подлинно новаторские приемы боя, высокое умение командира от жестокости и коварства, проявлявшихся у его прототипа. Флотоводец и пират (в худшем смысле этого слова) — вот две стороны личности Моргана. Ясно, что Блад мог взять себе только первое.

Сабатини усиленно подчеркивает это. Нападение на город, вынужденная задержка, блокада и прорыв ее, вплоть до использования брандера и вымышленного десанта на остров, — здесь все «по Моргану». Один к одному, даже то, что между пиратами и испанцами шла переписка — первые требовали выпустить их в море, вторые требовали сдачи. Испанцами командовал дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноса. Вспомните имя противника Блада — дон Мигель де Эспиноса-и-Вальдес.

И главное различие — по Сабатини, капитан Блад не грабил, не убивал мирных жителей. Об этом в книге ни слова. Просто пообещал сжечь город, а испуганный вице-губернатор достал деньги. Перед этим произошел вот какой разговор. Узнав от вице-губернатора, что деньги у жителей все же есть, Блад удивился: «А не кажется ли вам, что с горящими фитилями между пальцами вы станете более разговорчивым?» На что получил ответ: «Так делали Морган, Л'Оллонз и другие пираты, но так не может поступать капитан Блад».

Вот так, несколькими абзацами Сабатини отделил романтического Блада от залитых кровью пиратов. На страницах книги сделал то, чего не могло быть в жизни: история флибустьерского моря писалась отнюдь не пером, а абордажной саблей. И руки, державшие эту саблю, были отнюдь не в чернилах…

Изменения коснулись и дат. Маракайбо был взят в 1669 году. Сабатини перенес действие в 1687 год. Зачем ему это понадобилось? Да потому опять, что не мог Блад оставаться в стороне от важнейших событий эпохи. А они все произошли после 1689 года, когда на английский престол взошел Вильгельм III Оранский. При нем Англия присоединилась к Аугсбургской лиге, созданной для ограничения территориальных захватов Франции в Европе.

Как бы в отместку Франция произвела единственный рейд на испанские владения в Америке. Конечно, стычки — и серьезные — были раньше. Французские пираты потрошили испанские корабли не хуже англичан. Заходили на острова (на ту же Тортугу) военные корабли французов. Но вот чтобы из Европы прибыл флот с заданием совершить рейд на материк, рейд чисто пиратский по своей сути, такого еще не было.