На Темной Стороне

Каратист еще не успел рухнуть на пол, как Дмитрий, уже с пистолетом в руке, бросился в дверь. Ошибка генерала еще и в том, что в телохранители набрал бывших мастеров по боксу, каратэ, даже всяких там мастеров по восточным единоборствам. Их громкими именами хорошо бахвалиться перед такими же тузами, вот мол, кто мне дверцу машины открывает с поклоном, но, что хорошо на ринге, не годится в настоящем бою. У спортсменов всегда остается рефлекс на имитацию удара, переучить невозможно, в то время как из обычного крепкого паренька с улицы можно за полгода сделать зубатую акулу. А он, Дмитрий, и раньше не был овечкой.

Короткий коридор кончился через два прыжка, дверь в спальню генерала уже распахнута. Грузный человек в цветном халате сидел на широкой роскошной кровати, бледный и трясущийся, все время запахивает полы халата, босой, шлепанцы рядом.

Дмитрий вздрогнул как от сильного удара: перед захваченным врасплох человеком стоял невесть как попавший раньше них Ермаков с пистолетом в руке.

В глазах полковника был лед, когда поднял пистолет на уровень глаз генерала. Дмитрий знал по себе: когда смотришь в черное дуло, это действует сильнее, чем когда тебе тычут стволом в грудь или в печень.

– Сигнализация? – спросил Ермаков, не поворачиваясь.

Дмитрий понял, что вопрос к нему, вытянулся, сказал четко:

– Восстановлена.

Похоже, полковник засек и учащенное дыхание, и красное пятно на ботинке. Что-то придумать бы, но не рассказывать же, что сорвался, не выдержал, решил проверить насколько хорошо их натаскали...

– Быстро код сейфа, – велел Ермаков генералу. – А также имена, фамилии, пароли.

В коридоре слышался шум, пыхтение. Тарас втащил за шиворот бледного как полотно пышнотелого молодого парня с бабьим лицом. Тот пыхтел и даже услужливо пытался помочь грозному танку в человечьем облике, двигая ногами и скользя каблуками по навощенному паркету.

– Этот? – спросил Тарас.

– Этот, – определил Ермаков. – Племянник, доверенное лицо. Осуществлял контроль за передачей товара. Так?

Племянник быстро взглянул на генерала, прошептал:

– Это все бред.

Тарас спокойно зажал его руку и начал ломать пальцы. Племянник побледнел, на лбу выступила испарина. На третьем хрусте вскрикнул:

– Я все равно... ничего вам... но вам отсюда не выбраться!

– Это вам уже не выбраться, – сообщил Ермаков. – Быстро – код в швейцарском банке, имена, пароли, кому передавали бумаги. Ты знаешь, что нас интересует. Говори!.. На помощь не рассчитывай. По всем каналам вашего наблюдения сейчас идет инфа, что вы с генералом пьете чай. И даже видеоролики...

Он кивнул Валентину. Тот улыбнулся тонко и подленько, взял в ладонь пультик дистанционного управления. Вспыхнул экран большого телевизора с плоским как шоколадка экраном. Валентин подвигал пальцем, после новостей и бесконечных ток-шоу высветилась сауна, два потных тела, генерал и племянник плещутся неспешно и лениво, а телохранитель, которого Дмитрий уложил минуту назад, подает на подносе холодное пиво.

– Это не совсем чай, – прокомментировал Ермаков, – но ничего... Потом придут девочки, а затем телекамеры отключатся, дабы ни у кого из техников не возникло желание сделать компроментирующую запись. А включатся... да-да, как обычно, когда выйдете из сауны... Ха-ха! Все привычно, накатанно. Так что ваши высокие сволочи, в правительстве они или в военном министерстве, тревогу не забьют... И не вступятся. Вы в самом деле рассчитывали из этого выйти?

Генерал стал землистого цвета. Валентин доброжелательно придвинул кресло, генерал рухнул как будто у него подрубили ноги. Халат распахнулся, обнажая вислую грудь и огромный дряблый живот.

Ермаков сказал буднично:

– У нас есть средства, чтобы развязать любой язык. Инбекцит, особого рода сыворотка... Но вам это не понадобится, верно?

Он кивнул Тарасу. Тот, оставив племянника, подошел к генералу. Тот застыл, глядя в страшное лицо с перебитым носом и жуткими шрамами. Тарас ухватил генерала за волосы, приподнял, затрещал халат, лохмотья полетели в угол.

Голого, генерала привязали к стулу, ремнем зафиксировали голову. И нагота, и невозможность повернуть голову – создают ощущение страшной беспомощности, но Тарас, ценя время, сразу взял плоскогубцы, ухватил генерала за кончик указательного пальца и, глядя в лицо с жуткой нечеловеческой улыбкой, сжал. Генерал закричал, а Тарас с тем же застывшим выражением на лице, взял второй палец, сжал с такой силой, что кровь брызнула тонкими как иголочки струйками.

Дмитрий чувствовал, как учащается сердце, а дыхание заперлось в зобу. Он знал, что эта боль намного невыносимее, чем если загонять иголки под ногти, но теперь это знает и генерал...

Генерал закричал, а племенника вывернуло в углу. Валентин стукнул по затылку, тот рухнул вниз лицом в свою блевотину, ворочался как толстая белая ящерица, не видевшая солнца.

– Говори, – предложил Ермаков.

Тарас подмигнул генералу и, отпустив правую, что повисла бессильно как убитая гадюка, почти ласково взял левую, удобнее перехватил возле кисти.