На то они и выродки

Сколько можно, подумал Пелке Руга, прикрутив звук. Два года мы слушаем одно и то же. С тех пор как прошла первоначальная оторопь — как? Как такое вообще возможно? Хонти — неотъемлемая часть Империи! Мы столько для них сделали! Мы столетиями защищали их от врагов, мы дали им культуру, построили заводы и фабрики, превратили отсталый аграрный регион в мощный индустриальный, и чем же они отплатили нам? Есть ли мера человеческому предательству?

Когда вслед за Хонти отложилась и вступила войну с Империей Пандея — жителей которой, по общему мнению, только помощь Империи спасла от тотального геноцида, да и вообще бы они без нас до сих пор в шкурах ходили, — последний вопрос отпал сам собой. Но прочие остались. Тогда-то мы и начали утешаться предположением, что самопровозглашенное государство Хонти не едино, что оно вот-вот распадется, что там со дня на день начнется гражданская война…

Кстати, определенная правда в этом была. Хонти действительно географически четко делилось на две части — западную, действительно и по сей день аграрную, так называемую «житницу Империи», там правительство возглавляла Уния, и восточную, сильно индустриализированную, — здесь ведущие позиции занимала Лига. И они действительно враждовали. Беда в том, что при всей своей взаимной вражде в одном пункте Уния и Лига были едины — в ненависти к бывшей метрополии, угнетателям, грабившим национальные богатства Хонти, уничтожавшим древнюю, богатую и самобытную культуру и насаждавшим свою, чуждую и примитивную… По роду деятельности Руге приходилось читать выступления лидеров Унии и Лиги, и он знал, что здесь они пели слаженным дуэтом. Причем Руге при чтении даже не приходилось напрягаться. Борцы за хонтийскую самобытность излагали свои антиимперские программы на имперском же языке. Ибо родного никто из них не знал — разумеется, они и это вменили в вину Империи.

Ну, у Хонти свои идеологи — у нас свои, вроде Неми, и твердят они одно и то же. Раньше население во время информационных программ собак выгуливать выходило, а теперь и это невозможно, слишком опасно на улицах, да и собак в большинстве своем в Столице поели.

Тем временем «информированный источник» с экрана испарился. Пошла светская хроника. Императрица с дочерьми на благотворительном балу в честь битвы при Голубой Змее. Аукцион «Поможем нашим раненым». Главный лот — бутылка двухсотлетнего коллекционного коньяка куплена господином Джегом, владельцем концерна «Газовый океан», за четырнадцать тысяч имперских кредитов. Вся выручка от аукциона пойдет в пользу госпиталя святой Банги. Скандальный развод герцога Малуара, последний замечен в ночном клубе «Пламя страсти» с несовершеннолетней танцовщицей из театра «Бурлеск»…

Массаракш и массаракш! Они могут включать мозги — хотя бы изредка? Или для того, чтобы пользоваться мозгами, надо как минимум их иметь — а там уже давно все отмерло? Страна лежит в радиоактивных руинах, территория Империи сократилась до масштабов удельного княжества Глухих веков, повсюду эпидемии, голод, в провинциях дело дошло до людоедства, не удивлюсь, если подобные случаи есть и в беднейших кварталах Столицы, а эти… неужели за столетия стабильной жизни у правящей элиты полностью атрофировался инстинкт самосохранения? Вы нахапали столько, что хватит не только детям, но и внукам вашим, однако ж имейте соображение скрывать это от тонущего в нищете и отчаянии народа! Потому что рано или поздно терпение закончится, и когда все рванет, некуда будет бежать, некуда переводить банковские счета — весь мир охвачен войной, по крайней мере весь цивилизованный мир, а в джунглях и безводных пустынях вам с вашими чековыми книжками делать нечего. Но нет… это даже не «после нас хоть конец света», это полная неспособность понять, что конец света настанет также и для них.

И рассуждать об этом нет смысла. Времени для рассуждений не остается. И остальные с ним согласны. Он говорил с ними по отдельности, но не сказал самого главного. Но Ода утверждает — пора. Они и так тянули слишком долго. Нужно было проверить всех возможных кандидатов, а это не так-то просто сделать.

Рабочий день закончился, но полковник Руга часто задерживался сверхурочно. К этому привыкли. Секретарю ничего не оставалось, как терпеть, — а как иначе, кто захочет потерять такое хлебное место? Но он тихо порадовался, когда зануда-полковник покинул наконец кабинет. Водителя Руга отпустил раньше — сказал, что поедет на своей машине. Среди штабных болтали, что Руга только с виду такой правильный, а сам бывает на офицерский попойках самого низшего разбора. Оттого у него и рожа такая — словно вечно с похмелья.

В подземном штабном гараже перед выездом проверил машину. «Жучков» нет, бак полон, армейский «панцеркрашер» в тайнике. Не мог же он расхаживать по коридорам генштаба с автоматом. Между тем не хотелось бы подвергнуться на улицах нападению бандитов или просто оголодавшей толпы. Автомобиль у него был скромный, но сейчас, слышно, нападали на любые.