На то они и выродки

ДСИ был привилегированным научным учреждением с момента своего основания, но по-настоящему расцвел три года назад, когда Странник принял пост здешнего главы. Ассигнования увеличились, и Фанк готов был бы съесть свою шляпу — если б он носил шляпу, — если после нынешнего совещания Странник не выбьет новые. И если б деньги шли только на научные исследования! Нет, огромные средства уходили на общее благоустройство Департамента и жилищное строительство — Странник, видите ли, считал, что все его сотрудники вместе с семьями должны обитать на подведомственной территории, дабы никакие бытовые мелочи не отвлекали их от научных трудов. И добился своего. А как иначе? При Страннике Департамент оброс новыми отделами — нейрофизиологическим, динамических колебаний, прикладных исследований микрочастиц, биохимическим, — и поди докажи, что каждый из них не является необходимым для целей и задач Департамента. Странник вылавливал подающих надежды ученых не только в столичных институтах, он притаскивал новооткрытые таланты из самых неожиданных учреждений, а также из своих многочисленных поездок по стране. И все они находили условия не только для творческой работы, но и для комфортного проживания, они могли не беспокоиться о собственном здоровье и образовании для своих детей, о достойной плате и говорить нечего. Все проблемы оставались там, снаружи, за железной кованой оградой. Департамент и так-то находился в стороне от города, а постепенно о существовании последнего вообще забывалось. Особенно молодежь, вскормленная Странником, и не помнила уже, что бывает по-другому. Город в городе, государство в государстве — вот что являл собой ДСИ. Около полутысячи человек, глубоко преданных своему директору, — и не надо было никакого излучения, чтобы добиться этой преданности. Иногда Фанк считал их личной гвардией шефа, иногда — в минуты дурного настроения, которое бывало у него гораздо чаще хорошего, — оранжерейными цветочками, от которых нет никакой практической пользы. Но кто он такой, чтобы спорить с шефом? А того, при всех его научных знаниях, кабинетным ученым не назовешь никак, что бы ни думали на этот счет прочие представители элиты.

Однако насущную проблему Странник обозначил точно. Полтысячи человек, а тех, с кем можно работать в необходимом направлении, — сочтешь по пальцам. Причем в их число не входил, собственно, заместитель шефа. Шофер вот входил, а заместитель директора — нет. Головастик был административным работником, усажен в кресло заместителя еще в незапамятные времена, с обязанностями своими справлялся неплохо, и Мадо, секретарь шефа, отслеживала, чтоб он из круга этих обязанностей не выходил. Разумеется, Странник знал, что Головастик в частном порядке информирует о происходящем Умника. Догадался бы, даже если б Мадо не прослушивала его разговоры. Но не предпринял ничего, чтоб Головастика ликвидировать. Всегда полезней знать, кто у нас здесь информатор, чтобы слить через него необходимую дезу, объяснил он. Вдобавок Умник пока не создает нам проблем и даже может быть полезен. Этим Странник отличался от других представителей элиты, известных Фанку, — он в первую очередь думал, как получить от человека максимум пользы. Одни считали это безжалостностью, Фанк — здоровой практичностью.

О первоначальных шагах по плану «Штабс-капитан» (Фанк не знал, с чего бы такое название, но интересоваться не стал) Странник велел поговорить с Мадо. Не в приемной, а в ее коттедже на территории Департамента. Рабочий день уже закончился, Мадо, надо думать, уже получила необходимые указания. А что сотрудники в свободное время ходят друг к другу в гости, так здесь так было заведено и не вызывало пересудов. «Прямо как до войны», — умилялись те, кто был постарше. Впрочем, о том, что здесь многое «как до войны», Фанку нередко приходилось слышать. Нет, здесь не сожалели о проклятом старом режиме. Но чистый воздух, деревья, зелень, занятия спортом, игры, милая, ни к чему не обязывающая болтовня в нерабочее время — где еще такое увидишь?

Но Мадо не склонна была умиляться, хотя и принадлежала к числу тех, кто помнил, как было «до войны». Эта бледная, внешне ничем не примечательная женщина лет сорока с небольшим очень мало напоминала секретарш, работавших у прочих больших начальников. В Департамент она попала задолго до Фанка и даже до нынешнего директора. Была лаборанткой в отделе прикладных физических исследований. Она была выродком, но в ДСИ работали и такие, если они попадали в реестр «полезных государству». Странник после вступления в должность ознакомился с личными делами всех тогдашних сотрудников и произвел некоторые кадровые перемещения. Так Мадо стала секретарем шефа.

Впрочем, не все в ближайшем окружении шефа являлись выродками, как Фанк и Мадо. Некоторые нормалы, как установил Фанк, даже были осведомлены не только об излучении, но об истинном назначении башен. Не иначе, сам шеф и осведомил — ради того, чтоб использовать в своих целях, «перепрограммировать».