На внутреннем фронте Гражданской войны. Сборник документов и воспоминаний

Как сообщает Г. Коневец, в своем рассказе о расстреле Полонского он основывался на «информации, которую губпартком получил от тт. Новицкого, Уралова и от Сергея (начальника пулеметной команды 13-го повстанческого имени Батько Махно полка. – Ю.К.)». Осенью 1920 г. эта информация была подкреплена им в личных беседах с командармом Повстанческой С. Каретником.

По версии В. Белаша, 5 декабря (дата ошибочна) 1919 г. начальник армейской контрразведки Голик доложил, «что будто бы последнее совещание большевиков решило устроить пирушку в доме Полонского в честь именин его жены», куда должны пригласить Махно и других видных махновцев, которых постараются угостить отравленным коньяком. После того как вечером штаб вынес постановление о проведении обыска на квартире Полонского и аресте «всех, кто там будет», команда контрразведчиков во главе с Каретниковым проникла на квартиру и арестовала находившихся там Полонского, его жену, Семенченко, Вайнера, Бродского и Белочуба. Были обнаружены вино и коньяк, которые отдали на анализ. По заверению Махно и других, анализ показал наличие в двух бутылках сильного яда и штаб вынес смертный приговор всем арестованным. Усилия самого Белаша, Аршинова, Волина, Алого и Чубенко «остановить руку палача» ни к чему не привели. «Однако, – говорится далее в воспоминаниях Белаша, – в самом штарме мысли начали двоиться. Некоторые нас поддерживали и требовали освобождения всех арестованных, особенно Белочуба и жены Полонского, которая от Махно недавно родила дочь. Но, гуляйпольцы настаивали расстрелять. И так штаб не договорился. Ночью 6 декабря Белочуб был освобожден, а Полонский, его жена, Семенченко, Вайнер и Бродский по дороге в контрразведку А. Лепетченком, Василевским и С. Каретником были расстреляны»⁷⁹.

В случае с воспоминаниями В. Белаша обязательно следует иметь в виду, что он не являлся непосредственным участником рассматриваемых событий и мог описывать их только с чужих слов или же на основании опубликованных воспоминаний. О крайне низкой степени его осведомленности свидетельствуют не только допущенные ошибки в датах, но и наличие в воспоминаниях полностью вымышленных фактов. К таковым, в частности, относится утверждение, что незадолго до расстрела Полонского его жена родила от Махно дочь, которую после казни матери взяла на воспитание жена Махно Галина Кузьменко.

Л. Зиньковский в показаниях органам НКВД в 1937 г. сообщил: «По распоряжению Махно на именины для ареста Полонского направились Каретников Семен – бывший тогда помощником у Махно, Чубенко и Василевский – адъютанты Махно. Последние арестовали Полонского, его жену и еще двух человек из штаба Полонского – фамилии коих не знаю, все они были переведены в штаб-квартиру Махно, по его распоряжению выведены на улицу и расстреляны»⁸⁰.

Поскольку в воспоминаниях и литературе расстрел Полонского приписывается контрразведке⁸¹, остановимся на этом вопросе подробнее. Из воспоминаний Г. Коневца следует, что в расстреле Полонского принимали участие не менее четырех человек, из которых он называет троих – Каретникова, Чубенко и Василевского. Эти же лица фигурируют и в показаниях Л. Зиньковского. В свою очередь В. Белаш упоминает Каретникова, Василевского и Александра Лепетченко. Не исключено, что в числе участников расстрела мог быть односельчанин Семена Каретникова – Семен Литвиненко⁸²

. О его причастности к тем событиям 31 октября 1937 г. дал показания органам НКВД бывший махновец Петр Балак⁸³. Он заявил, что поздней осенью 1919 г. в Екатеринославе Литвиненко вместе с Каретником убили «коммуниста Полонского и его жену. Я лично знал этого Полонского и видел на Литвиненко С. К. сапоги и кожаную тужурку с Полонского. Мне лично говорил сам Литвиненко С. К., что он расстрелял Полонского и его жену и сбросил [трупы] в Днепр»⁸⁴. В ходе следствия Литвиненко отверг свою причастность к убийству Полонского, и на допросе 1 ноября 1937 г. показал, что, «будучи в банде Махно», действительно «носил кожаную тужурку, которую выменял у одного махновца на костюм». Несмотря на то что на проведенной в тот же день очной ставке Балак подтвердил свои показания и добавил, что Литвиненко показывал ему советский штамп и печать, отобранные у Полонского, следствие разрабатывать далее этот эпизод не стало⁸⁵. Но даже если Литвиненко и не принимал участия в расстреле Полонского, имеющиеся данные однозначно указывают на то, что расстрел был произведен не сотрудниками контрразведки, а лицами из ближайшего окружения Махно.