На внутреннем фронте Гражданской войны. Сборник документов и воспоминаний

20 числа была получена вторая телеграмма ген. Слащева с требованием высылки из полка пополнения на фронт, а 21 числа уже последовало его приказание выехать в Джанкой для дачи объяснений кн. Романовскому и кап. Орлову. Выехал в Джанкой один кн. Романовский. Кап. же Орлов от поездки уклонился, сославшись на большое количество предстоявшей ему работы. Когда решался вопрос, кому из двух адъютантов кн. Романовского ехать с ним, подпоручику ли Филатову или Де-Коннору, оба брата Орлова и Филатов в один голос стали доказывать, что ехать нужно подп. Де-Коннору как личному адъютанту. Во время этого разговора кап. Орлов заметил, что князя верно арестуют в Джанкое, не объяснив, почему.

Кн. Романовский выехал в два часа ночи с 21-го на 22-е.

Перед отъездом подп. Филатов потребовал у подп. Де-Коннора передать ему печать «начальника формирований», которую Де-Коннор и передал Филатову, не задумываясь о том, зачем она ему может понадобиться. При отъезде кн. Романовского его просили, по показанию пор. Орлова, «доложить ген. Слащеву о положении и сообщить о волнениях» (т. III, л. 197). В тот же день вечером в Крымском пех. полку состоялось совещание командиров рот и команд этого полка. По объяснению пор. Орлова, совещание было посвящено вопросу об управлении на фронте и о слитии частей гарнизона. На совещании было признано необходимым насильственное слитие. На замечание о том, что это может быть принято ген. Слащевым за военный бунт и вызвать посылку частей для усмирения, последовало возражение большинства, что ген. Слащев поймёт их, что о бунте не может быть и речи. Вместе с тем большинство полагало, что вопрос этот должен быть решен командиром полка, то есть кап. Орловым. После совещания, закончившегося уже ночью, по показанию того же пор. Орлова, будто бы усилились слухи о выступлении большевиков, «появились на слободках» разговоры о том, что в течение недели большевики займут Крым. Все эти слухи волновали кап. Орлова; однако, лишь после того, как вернувшийся из Ялты офицер, посланный за теплыми вещами, сообщил о занятии Алуштинского перевала сильной группой зелёных, колебания его кончились. После этого он приказал пор. Орлову составить план ареста командиров частей, начальника бригады, начальника городской государственной стражи, начальника уголовного розыска, начальника контрразведки, и вопрос о выступлении, таким образом, был решён.

В изложении шт. кап. Дубинина это совещание освещается так.

Требование об отправке на фронт эшелона тормозилось недостатком людей. Собрались обсудить, как выйти из создавшегося положения и решили арестовать всех начальствующих лиц гарнизона, которые тормозят дело отправки, забрать людей, обмундировать и отправить на фронт, что и было сделано, причём о всём том, что было решено сделать, было поручено кн. Романовскому доложить ген. Слащеву (т. III, л. 82). Пор. Килин равным образом утверждает со слов подп. Филатова, что последним было сказано кн. Романовскому 21 января в 2 часа ночи перед отъездом в Джанкой об имеющих произойти событиях и причинах, их вызвавших (т. II, л. 143).

По показанию подп. Динцера, первая речь на совещании была произнесена командиром конных разведчиков кн. Мамуловым, который, ссылаясь на ген. Лебедевича-Драевского³⁶

и полковников Астраханцева, Табенцкого и др., тормозящих их дело, предложил «устранить» их, а все части слить в один полк. Это предложение было поддержано подп. Гетманом, высказавшимся за арест, остальными же было встречено молчанием (т. V, л. 164). Упомянутый кн. Мамулов уже после арестов говорил, что они потребуют, чтобы ген. Слащев их признал и что кн. Романовский поехал в Джанкой за этим признанием (т. I, л. 66).

Поручик Турчанинов, узнав об этом совещании и о принятых на нём решениях, в тот же вечер уведомил штаб корпуса в лице пор. Махнова, причём по полученным им сведениям решение кап. Орлова было принято под давлением вызова его в Джанкой, каковое обстоятельство ускорило весь ход событий, которые должны были совершиться лишь после падения Юшуньских позиций.

Наконец подп. Филатов, оговариваясь, что на совещании он почти не присутствовал, так как был занят работой, показал, что на совещании не было принято никаких постановлений. После же совещания кн. Романовскому Орлов «сказал о настроениях и возможных его следствиях и о возможности выступления, ибо иначе смогут выступить большевики». Из показаний подп. Филатова также следует, что «на другой день кн. Романовский выехал к ген. Слащеву с целью еще раз указать на весь ужас тыла и сообщить о возможности и характере выступления» (т. II, л. 225). Таким образом, вопрос о том, было ли известно кн. Романовскому о предстоящем выступлении кап. Орлова, однообразными показаниями ряда различных лиц разрешается положительным образом, между тем сам кн. Романовский категорически отрицает существование такого поручения или вообще знание им о намерении кап. Орлова выйти из повиновения и взять власть в свои руки.