На волоске

Когда конструкция двинулась, я чуть не хохотнула. Так нас возили «на картошку», но у машин были борта, а я сейчас ехала на какой-то передвижной виселице, о которую все и упирались спинами. Идиотизм. И он чуть не отвлек меня от тщательного и внимательного осмотра улицы перед домом. Все окна второго этажа занимали лица девушек. Вот разговоров-то будет! Я внимательно всматривалась, пытаясь увидеть лицо Палии. У меня было то же чувство, какое испытывают родители, когда устраивают детям разнос за серьезное нарушение. Знаешь, что ребенок обижен, ему горько и досадно, но понимаешь, что отказаться от этого нельзя для его же пользы. И даже пожалеть нельзя. Палии в окне не было.

Ров перед домом был, и правда, немаленький. Метра полтора ширины, глиняные берега. Он начинался под окнами и тянулся вдоль стены, где располагался наш двор. Мимо него мы и поехали. Я посмотрела туда, откуда нас привели по моим подсчетам уже пару месяцев назад. Гора сначала пологая, поросшая мелкой травой среди некрупных камней, а потом, выше, метров через пятьсот, по ней можно было подняться только по диагонали. Дорожки видись как змейка, чуть виляя между крупными валунами.

Забор, за которым был домик, в котором мы с Критой живем сейчас, и остальные домики, длился и длился. Да уж, квартал красных фонарей может выглядеть и так. Никогда бы не подумала.

Ров тянулся вдоль всей каменной стены. Когда стена закончилась и повернула, ров повторил изгиб, и я заметила, что вода в нем движется. Значит, в ров направлен какой-то ручей. Зачем? Колья внизу могли бы быть и без воды. Или же там, выше, как раз, где находится все хозяйство Парамая и поле для овец, есть река, от которой сделан отвод? И так к дому доставляется вода? Или может, благодаря этой воде вокруг дома хоть какая-то влага питает сад, что внутри?

Мы проехали поворот, и сплошной массой по обе стороны дороги потянулись кусты. Они были не выше трех метров, очень густо насажены или росли здесь сами. Ветви не колыхались, но и отсюда было видно, что они жесткие. Когда наша «карета» объезжала одну из выбоин в дороге мы достаточно близко подъехали к этим кустам, и я рассмотрела шипы. На ветках, кроме тонких, как у розмарина, иголок - листьев, были длинные и толстые колючки. Сантиметра три, не меньше. Этот бесовской лес был непроходим! Дорога пылила. Была похожа больше на сухую глину, чем пыль, но не желтая, а белая, как пепел.

Хорошо, что солнце сейчас светило в глаза вознице, а не мне. Я прадовалась, что удачно села спиной к лошади и радовалась, что на меня никто не обращает внимания. Через полчаса пути начались дома. Каменные, белые с небольшими окнами и открытыми ставнями. За всеми окнами двигались густо собранные в складку тонкие шторы. Материя похожа на дешевый ситец, явно ручной работы. Даже отсюда было видно, что переплетение нитей грубое и разное.

Видимо, так люди оберегали дом от палящего солнца. Стекол нет. Ставни открыты, и в холодное время они закрываются, вероятно, на недели, а может, и месяцы. Очага или хоть чего-то похожего на печь в доме Фалеи не было. Значит, особых холодов здесь не видели. Мысли о том, что эта жара будет мучать меня круглогодично не успокаивали. Успокаивала уверенность в побеге, только бы успеть, и не наделать глупостей, не попасться на ерунде.

Отдаленность нашего дома, думаю, была не случайной. Явно, не лучшее место в городе. А может, и сама хозяйка не хотела соседства. Это мне предстояло узнать, но, думаю, не в ближайшее время. Вряд ли мне кто-то позволит провести опрос среди населения на тему «как вы относитесь к тому, что в полукилометре от вас есть располагается бордель».

Передняя часть домов была открытой, а слева и справа высокие заборы из камня не давали увидеть даже часть двора. Сплошная белая стена. После каменного ограждения сразу начинался очередной дом. Как будто левая сторона улицы воюет с правой, и дорога между ними временами становится полем брани.

Ноги затекли, но я боялась пошевелиться, чтобы не привлекать внимания. Чем дальше мы въезжали в город, тем чаще начали попадаться люди. Это в основном были женщины. Открытые головы, распущенные волосы ниже плеч или собранные в жгут и подвязанные шнурком. Серые или белые платья под шею, как у меня. горловина даже сейчас давила, а завязки Кали не позволила схоть немного ослабить. Пояс - веревочка без намека на талию, но юбки были короче моей и Кали. Видны были щиколотки, на которых шнуровались кожаные тапочки, на кожаной, скорее всего, подошве.

Теперь дома не были слеплены, и между ними начали появляться проулки. Там бегали ребятишки, ходили куры и индюки. Мимо проехало несколько телег с бортами, но колеса были такими же, как у нас. Дети в рубахах серого цвета чуть ниже колен. Девочки лет тринадцати уже в длинных понявах. Тот же слабый пояс.