На все четыре стороны

Организм привычно затянул коркой все царапины, восстановил силы и успокоил нервы. Пришлось, конечно, «легендировать» мое затянувшееся отсутствие для мамы, но… это не мои проблемы. Сдается мне, что попал я в такую компанию, для которой соврать лишний раз – как за ухом почесать.

– И все же я не могу понять истинных причин для вашей раздражительности, уважаемый Виктор Анатольевич…

Нет причин?

Она это серьезно? Может, спьяну ляпнула?

Одним кофе Диана не ограничивалась. Около нее, как у взрослой девочки, стоит полупустая бутылка коллекционного массандровского вина, а на блюдечке лоснится сочный лимон, обсыпанный сахаром. Как и обещал качок Шварц… мне, правда.

Вот Диана и усугубляет сей нектар время от времени.

– А почему вы решили, что я раздражен? – Я в очередной раз потянулся за пирожным. – Вовсе нет. Я не раздражен. Я просто в бешенстве!

И не хочу ведь, а руки сами пихают мне в рот сладости.

– Вам очень хочется, чтобы я оправдывалась?

– Мне очень хочется… опять проголодаться. А ваш Шварц без устали таскает мне сюда деликатесы!

Диана улыбнулась и вновь пригубила ароматное вино густого темно-вишневого цвета.

– Помните, я вам говорила, что на вашу личность очень много поставлено?

– Я думал, это вы для… красного словца.

– Правильно думали. Потому что на самом деле все еще сложнее…

– Но вы мне традиционно опять не можете всего рассказать? Потому что вселенная грозит пальчиком. Так?

Миниатюрной вилочкой Диана отправила себе в рот ломтик лимона. Губы у нее были накрашены в тон плещущемуся в бокале вину. А тени на веках странным образом перекликались с темно-стальными тучками, которые меланхолично ползали по близлежащим вершинам. Под цвет ее глаз. Интересно, эта палитра сложилась случайно? Что-то мне подсказывает, что… нет.

Мне опять улыбнулись.

– Мы ведь нашли с вами точку соприкосновения? Правда? Вы рассказываете мне свои гипотезы с предположениями, а я… думаю, как дать вам понять, что вы очередной раз попадаете пальцем в это огромное серое небо. Или решаю вообще вам ничего не давать…

– …Если я угадал, – продолжил я ее мысль. – Я помню. Только, если вас послушать, ни одна моя гипотеза не имеет права на существование.

– Может быть…

Почему же она меня так бесит?

Приятная во всех отношениях женщина, хоть и не очень красивая при ближайшем рассмотрении. Зато умная. Жила очень долго, видела на своем веку… нет, не так… на своих веках – видела множество интересных и уникальных людей. То есть имела все шансы обогатить свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество. Ну и внутренний мир раскрасить самыми разнообразными духовными сокровищами.

Но ведь… бесит же все равно!

Я вздохнул и постарался сменить тему с абстрактной на более актуальную.

– Я могу быть спокоен, что с Ириной все в порядке?

– Ее нашли. И с ней все в порядке.

– А долго искали?

– Как это ни странно… нет. Это и правда оказался дом на перекрестке – ты дежурного скоординировал правильно. Повезло… ей.

– А где Ирина сейчас? Вот в данную конкретную минуту?

– В больнице.

– А диагноз можно узнать?

– Можно.

– Ну! Какой диагноз? Что с ней?

– Не знаю…

Чем бы в нее запустить? Эклерами?

Я помолчал и попытался расслабиться. Взял коротенькую примиряющую паузу.

– А кто знает? – Мой голос звучал просто по-ангельски терпеливо. – Вы можете сказать, кто знает диагноз?

– Может быть… ее лечащий врач?

Я в раздражении откинулся на спинку шезлонга.

Двоякие ощущения.

С одной стороны, компашка здесь подобралась еще та! Не все их действия и поступки могут быть безоговорочно оправданы мною, но в логике им точно не откажешь. И ответы есть практически на все мои вопросы. Точнее, не сами ответы, а… полунамеки, аллегории и метафоры, иначе тут не разговаривают. Честно признаюсь, интересно мне, хотя такой стиль общения сильно раздражает. Не все пока понятно в сложившейся общей картине, но… все равно жутко интересно.

С другой стороны, чем больше они меня бесят, тем сильнее тянет вернуться в родную среду. К родителям, друзьям и товарищам. К Ирине. Скучаю по всем страшно, хотя не было меня всего каких-то пару-тройку дней. А ощущение такое, что все близкие остались в далекой прошлой жизни. Той, что была до… Красной скалы.

А еще… здесь просто уютно!

За счет ненастной погоды, уединения и чистого воздуха. Да-да, даже пасмурная хмарь выглядит тут привлекательно. До такой степени, что о возвращении даже не хочется пока и думать.

Но думать надо. И возвращаться надо…

Говорю же, двоякие ощущения.

До шизофрении.

– А как вообще получилось, что инструктор горкома партии оказался именно здесь? В глуши? На… ферме полудиких свиней?

– Приехал на автобусе.

– Очень смешно. Не устали валять дурака? Вы ведь поняли мой вопрос! К чему эти шуточки? Меня интересует его неожиданная трансформация в фермера. Откуда у него внезапно появилось целое свинохозяйство?

– Внезапно?

– О! Поверьте, мы бы знали!

– Вы чересчур переоцениваете возможности ваших органов безопасности. Будь так – бандеровские идеи на Украине давным-давно были бы выжжены каленым железом.

– Пожалели просто, – проворчал я. – А вы, кстати, увиливаете от вопроса. Что там с фермой?