На все четыре стороны

Надо полагать, истории известен не один этот случай, но как способ убийства он себя не оправдывает. Слишком неверен, слишком ненадежен. Вот и Алена не сломала шею, а только ушибла колено. И даже если у нее перелом…

Ой, нет!

Ой, да — в смысле, а если да? А если именно ради этого ее и спихнули с лестницы? Перелом — значит, неподвижность, хотя бы временная. Неподвижность — значит, она никуда не ходит и не едет. Не ходит гулять с Лизочкой, не едет с друзьями в Тур.

То есть что получается — нападение затеяно ради того, чтобы она в Тур не ехала?! Или чтобы снова не появилась на Сакре-Кер, около карусели, чтобы не попадалась на глаза полицейским, которые, конечно, ведут дознание насчет странного убийства и опрашивают всех, кто что-то знает-видел-слышал или мог видеть-слышать… Стоп, а откуда полицейские могут знать, что Алена Дмитриева была около карусели именно в это время? Ну как откуда? От карусельщика, который регулярно строил ей глазки в прошлом году, с того же начал возобновление знакомства и в нынешнем!

Бред. Карусельщик не знает ни как ее зовут, ни где она живет, а чтобы напасть на нее на библиотечной лестнице, нужно точно знать, что она придет сегодня в этот дом. Или хотя бы следить за каждым ее шагом. Ну, тут целая организация потребуется, да каких масштабов!

Она не замечала никакой слежки. Правда, человек в черном «стетсоне», который ее обогнал, вполне мог следить…

Нет, он вошел в какую-то дверь раньше, чем Алена — в свой номер 11.

А может, она покля.., то есть может она быть уверена, что незнакомец в «стетсоне» не вошел именно в эту дверь, именно в дверь дома 11?

Нет, не может. И все же, откуда ему было знать, куда именно она идет?!

Ну, например, незнакомец сообразил: если на рю де Баланс находится русская библиотека, то 99 процентов из 100, что русская женщина, идущая по рю де Баланс, направляется именно в русскую библиотеку.

Но откуда бандит знает, что она русская?!

Следил за ней, слышал, как она говорит по-русски… Но на рю де Баланс она ни словом не обмолвилась ни с кем, потому что шла одна. Говорила только с Лизочкой на Сакре-Кер…

И снова выглянули откуда-то хорьковые мордочки Руслана и Селин. Вот вам и организация, да каких масштабов!

Ну и чем помешала их гоп-компании Алена Дмитриева?

Почему она не должна ехать в Тур?

О господи… Ну что тебе лезет в голову, кому ты нужна? Только себе. И позаботиться ты должна сейчас о себе сама. На ногу наступить все больнее, колено распухает. Хорошо, что ты в брюках, а не в юбке, то-то была бы картина! Вспоминай-ка университетскую военную кафедру, курс медицины. Давящая повязка, холодный компресс, иммобилизация конечности, то есть обеспечение ее недвижимости… Алена вдруг вспомнила вывески, которые довольно часто встречала на парижских улицах: «Immobilier», что означает «Недвижимость», — и неожиданно для себя захохотала.

Может, она не только колено, но и голову ушибла? И у нее теперь сотрясение мозга? Нашла с чего хохотать!

Кривясь не то от боли, не то в улыбке, она, изо всех сил стараясь не хромать (а как же, гордыня-то ведь непомерная!), домаршировала до ближайшей аптеки и купила эластичный бинт. Вышла из аптеки, завернула за угол, в безлюдный тупичок, задрала брючину, обмотала колено жестким, негнущимся, каким-то лубяным бинтом, больно царапающим кожу, — с одной стороны бинт был почему-то проклеен бумажной лентой, — и озадачилась: как же его закрепить? Вот «у нас в России» эластичные бинты и правда эластичные — мягкие, плотно прилегают к коже, и с ними в комплекте продается такая хорошенькая скрепочка. А тут…

Она кое-как заправила конец бинта под намотанные кольца, одернула брючину, однако не сделала и пяти шагов, как бинт размотался. Снова остановилась, снова перебинтовала ногу, снова пошла… Тот же результат.

Нет, этот номер не пройдет, придется брать такси и ехать… Алена прислушалась к своим ощущениям.., придется ехать к хирургу. Неподалеку от рю де Прованс, на бульваре Осман, находится медицинский центр, который так и называется: «Осман». И надо спешить: еще полчаса — и левая штанина просто лопнет на неудержимо распухающей коленке. По пути придется позвонить в Москву, в страховую компанию «Югория», поставить их в известность: мол, упала и, кажется… Неужели все-таки перелом?!

А кстати, как по-французски перелом? Ну, она скоро узнает это слово!..

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ЗОИ КОЛЧИНСКОЙ

Ночью увели всех офицеров, еще остававшихся в камере. Больше я их никогда не видела. А на другой день нас, оставшихся, развели по разным камерам. До тюремного начальства вдруг дошло, что опасно держать вместе мужчин и женщин. Более того — начали отделять политических от уголовников, поэтому в нашей бывшей камере остались воровки и женщина-убийца, а к ним должны были подселить товарок по ремеслу из других камер. Девочку, сдававшую комнаты офицерам, и старуху, замышлявшую убийство Ленина, отвели вместе к самым опасным политическим преступникам. А меня отправили в общую женскую камеру, где находились лица вроде меня: на которых лежало подозрение, но вина которых была не доказана.