На всей скорости

— Ты игры вздумала играть, девочка? — он разозлился и, сунув руку во внутренний карман пиджака, достал оттуда инсулиновый шприц с прозрачной жидкостью. — Напомнить тебе, что стоит на кону?

Меня окатило жаром. На лбу проступила испарина, горло скрутило спазмом. Что я делаю? Выдохнула, стараясь унять дрожь, и произнесла уверенно:

— Вы этого не сделаете. Вы не такой человек.

— Я не такой человек? — он усмехнулся. — Лиза, ты знать меня не знаешь. Перестань ломать комедию. Мне — папка, тебе — этот живой труп. И все счастливы.

— И где гарантии, что после того, как вы получите папку, не убьете Ирвина?

— Нет гарантий.

Нервно усмехнулась и обняла папку.

— Это неправильный ответ. Совсем неправильный.

— Значит, нужно тебя стимулировать? Хорошо.

Полетел на пол колпачок, игла вошла в трубку одной из капельниц. Еще немного…

— Я вам не верю.

Стиснув зубы, Батурин медленно нажал на поршень и в этот момент я закричала:

— На помощь!!!

Между Испанией и Россией огромная разница. Если в России вызвать полицию, она вряд ли приедет. Необходимо очень хорошо попросить, а лучше предъявить доказательства, что тебя убивают. В Испании все работает иначе. Достаточно сказать, что существует угроза и через пять минут мужчины с пистолетами примчатся на выручку.

Все произошло мгновенно. Двери распахнулись и комнату заполнили сотрудники полиции. Батурина поймали с поличным. Не сомневаюсь, что в шприце, который он держал в руках, яд. Смертельный или нет — предстоит экспертизе выяснить, но как минимум шантаж, угрозу убийством ему вменят. Надеюсь, за это время Андрей Михайлович и Вадим Арнольдович смогут раздобыть достаточно информации, чтобы засадить этого подонка на долгие-долгие годы.

Не удержалась и, когда Батурина проводили мимо меня, показала ему папку в раскрытом виде.

— Мразь! Если ты думаешь, что это конец — сильно ошибаешься! Я знаю твое слабое место, — кричал он из коридора. — Ты у меня на крючке!!!

Да. Папка оказалась пуста. У меня на руках не было ничего, кроме копии записи того разговора в машине, который, без других доказательств не сыграет значимой роли в суде.

Полиция взяла у меня объяснения и уехала, посоветовав проявлять бдительность и осторожность. Все оказалось проще, чем я думала. Омер не подвел, голос дрожал не так сильно, чтобы выдать мой блеф, а Ирвин…Ирвин сыграл свою роль. Мой любимый, мой муж, мой родной человек сделал все, что мог в своем состоянии, чтобы освободить мир от такого злодея, как Батурин. Желая того или нет, Ирвин помог Майеру освободиться от коварного врага.

— Дочка, как ты? — в палату вошла Сильвия, обняла меня за плечи, поцеловала сына в лоб.

— Плохо, сеньора Крамер. Очень плохо. Думаю, пришло время отпустить Ирвина.

— Когда?

— Попрощайтесь с сыном. Я позову врача, чтобы отключили аппараты. Сейчас или никогда. Боюсь, что с каждой секундой моя решимость расстаться с ним тает…

Врачи приняли мое решение с облегчением и сделали все быстро.

Не могу сказать, что решение далось мне легко. Разве может быть легко в такой ситуации? Разве можно отпустить того, кого любишь? Разве это не рвет сердце на части? Не уничтожает душу? Когда аппараты замолчали, какая-то часть меня умерла вместе с Ирвином. Я упала на колени и, закрыв лицо ладонями, рыдала. Оплакивала прошлое, оплакивала ушедшее счастье, потерянного мужа, мою дочь, которой не хватило всего нескольких недель, чтобы родиться на этот свет. Врачи боролись за ее жизнь. Они несколько часов бились, но…

Так распорядилась судьба и кто я такая, чтобы перечить ей? Мы всего лишь пешки на шахматной доске. Куклы, которых дергает за ниточки кто-то там, наверху. И, возможно, забирая у нас самое ценное, самое дорогое, этот кукловод пытается что-то сказать. Возможно, он берет такую жестокую цену за наше будущее счастье? Не знаю. Я не знаю, что он хотел мне сказать. Я так этого и не поняла. Но как верно сказала Сильвия — мое сердце по-прежнему бьется, легкие наполняются кислородом, а желудок сжимается от голода.

Они ушли, но я осталась. И лишь мне выбирать, каким будет путь: полным скорби и отрешения от мира или полным любви и детского смеха.

Ирвина увезли в морг. Мы долго обнимались с Сильвией, пытаясь пережить случившееся. Но как ни странно, я испытала облегчение. С моей груди словно убрали тяжелый камень, который давил на нее, не давая дышать. Я поступила правильно. Но последствия правильного выбора порой ранят куда сильней, чем последствия ошибок…

Сильвия уехала в агентство, чтобы заняться похоронами, а я, воспользовавшись возможностью, записалась на полное гинекологическое обследование. Мой доктор, вопреки правилам, приняла меня без записи. Взяла необходимые анализы, сделала узи-исследование. По ее словам, очевидных причин для бесплодия нет. Время и лечение сделали свое дело. Организм восстановился. Но более подробную картину покажут анализы.