На задворках "России"

— Вот уж никогда!

— ...работник. И вы прекрасно видите, сколько сил у меня уходит на то, чтоы вести журнал. Пока мне это кое-как удается, но если все будут только мешать, гнуть свою линию, то я не поручусь, что Сергей Павлович не вернется к разбитому коры­ту...

— Сережа, он не вернется!

— Как?..

— Я ведь делаю все это, чтобы хоть как-то поднять ему настроение, создать для него видимость того, что он нами руководит. Сергей Павлович десяти шагов пройти не может! Он у себя даже во дворик не выходит, потому что ему потом по лестнице не подняться! Я говорила с его женой, Любовью Сергеевной. Он никогда больше не по­явится в редакции...

Снова и снова ее длинные беседы с ним по утрам по телефону. Думаю, он уже не представлял себе жизни без этих разговоров, они придавали ему необходимый заряд бодрости, служили своеобразным наркотиком. А она, когда случались у Залыгина дни полегче и он мог шутить, звенящим от радости голосом с его слов всем подряд пере­сказывала, как Сергей Павлович беседует дома со своим правнуком Данилой:

— Как кошка разговаривает?

— Мяу.

— А собачка?

— Гав-гав!

— Ну, а человек?

После паузы:

— Але-але...

Такой забавный!..

Еще история из тех дней. В свое время Роза Всеволодовна уговорила шефа не ра­ботать по пятницам. Дело в том, что редакторы по давней традиции имели так назы­ваемые "творческие" (или "библиотечные") дни, кое-кто даже два, а она — не имела.

Равно как и весь технический персонал. Залыгин же по пятницам никогда не приез­жал, приходилось скучать в приемной в одиночестве. И хотя компьютерному цеху, корректорской, хозяйственному и всем другим отделам работы хватало (авторы, в конце концов, приходили), "руководство" постановило: в пятницу редакция на замке.

("Руководство" — так бесхитростный Спасский со всей серьезностью называл спайку Баннова — Залыгин, а острая на язычок Хренова подхватила и при каждом удобном случае передразнивала, интонацией изничтожая и Василия Васильевича, и само "руководство".)

Мое скептическое отношение к "нерабочим" пятницам Роза Всеволодовна знала, и это ее нервировало.

В те новогодние праздники — выходных много, а работы, как всегда, хватает, журнал-то выходит каждый месяц! — я, посоветовавшись с Василевским, предложил отдыхать 31 декабря, но зато две пятницы считать рабочими. Все приняли это как должное. Все, кроме, как ни странно, Розы Всеволодовны.

Вскоре после Нового года спрашивает:

— Вам Сергей Павлович не выговаривал за то, что мы не работали 31-го?

— За 31-е мы отработали две пятницы — до и после.

— Мне ли вам говорить, что мы и без того должны работать по пятницам, и если не работаем, то только потому, что я упросила Сергея Павловича . ..

— Но разве он не знает, что мы не работаем по пятницам? Или вы этого не знаете? А теперь вот отработали сразу две, за один предпраздничный день, от которого, как показывает практика, все равно мало толку.

— Сергей Павлович считает, что, если мы не работаем по пятницам, значит, нам просто нечего делать, надо выгнать лишних и работать все дни.

— Вот и я так считаю. А вы сопротивляетесь.

— Я сопротивляюсь?!.

Однажды Залыгин позвонил мне и с облегчением сказал, что скоро Хренова, види­мо, покинет журнал. Обещала уйти к середине февраля. Жаль, конечно, она толко­вый бухгалтер, но никаких сил уже на нее не хватает...

Я не случайно во всех мелочах обрисовываю сложившуюся к тому времени обста­новку. Всему этому даже название подобрать трудно. На самом деле так существова­ла в те годы вся страна, но не каждый имел возможность увидеть порядок своей жиз­ни с изнанки, да еще так близко и отчетливо. Только в тогдашней атмосфере и могло случиться то, что скоро случилось.

В СЕРЕДИНЕ ФЕВРАЛЯ

Все-таки Залыгин в редакции появился. И как раз в середине, точнее, 19 февраля 1997 года. Эту дату я буду помнить до конца своих дней, почему — скоро станет ясно.

Из особо значимых эпизодов этому предшествовала поездка к нему бухгалтера Хреновой — уже без меня, в одиночку.

О том, что такая поездка готовится в строжайшей тайне, я узнал совершенно слу­чайно от Розы Всеволодовны. И вслух выразил недоумение: что за секреты от меня, ответственного за все редакционные дела?

— Вы отвечаете только за то, что подписываете! — отрезала секретарша.

Накануне она сама тоже побывала у Залыгина (он опять попал в больницу). На все расспросы сдержанно отвечала, что свидание прошло чудесно, Сергею Павловичу теперь гораздо лучше и он рвется в бой...

(Лексикон тогдашнего окружения немощного Ельцина; секретарша использовала его без малейшей иронии и каких-либо аллюзий — это просто носилось в воздухе.)

А вот Лиза-бухгалтер 5 февраля привезла от Залыгина прямо-таки сенсационную новость: Яковлев нашел для журнала новую типографию с компьютерным набором, и через две недели Сергей Павлович приходит и увольняет всех сотрудников компью­терного цеха вместе с корректорами. Они больше не нужны!

И наборщицы, и корректоры — это все четвертый этаж, по соседству с бухгалте­рией. Каждый день общие чаи (нередко с винцом), пересуды...

Роза Всеволодовна нежданной новостью крайне обеспокоена: