На закате

Росс отсутствовал весь день и половину ночи. Почти все это время Лидия провела с Лэнгстонами. Дети, прижавшись к матери, плакали. Это переполняло Лидию щемящей печалью. Когда сама она потеряла мать, ей не с кем было разделить горе. Лэнгстоны же поддерживали друг друга. Зик находил утешение в работе. Время от времени он заходил в фургон и молча стискивал плечо жены. Трагическая гибель Люка еще сильнее сплотила и эту дружную семью.

Все, кроме Буббы, держались вместе. Он сидел рядом с ними, но мысли его витали где-то далеко. У Лидии сжималось сердце, когда она смотрела на мальчика. Братья частенько дрались, но были очень привязаны друг к другу. Поглощенный горем, Бубба даже забыл, что должен выполнять обязанности конюха.

Лошадьми пришлось заняться Лидии. С непривычки ей было трудновато, однако она с радостью сознавала, что делает это для Росса. К тому же утомительная работа немного отвлекала от мыслей об утреннем поцелуе. Стоило ей подумать о нем, как ноги подкашивались, щеки заливал яркий румянец, а соски непроизвольно напрягались. Лидию смущало, что ее грудь так сильно выпирает из платья. Вспоминая, как губы Росса накрывали ее рот, она ощущала теплую влагу в сокровенной ложбинке, и мысли ее вновь устремлялись к могучим чреслам Росса. Она размышляла о том, как восхитительна без рубашки его мускулистая грудь, покрытая густой темной порослью. Впрочем, теперь Лидия видела его и без одежды. Подумав об этом, она покраснела. И все же время от времени, уступая соблазну, она давала волю фантазии.

Как ни старалась, она не могла забыть волшебного ощущения тугой пульсирующей плоти в своем теле, того восторга, который охватывал ее при каждом движении Росса. Ма была права – с настоящим мужчиной «это» доставляет радость.

День уже клонился к вечеру, когда у фургона Коулменов появился Мозес и смущенно спросил, не пошутила ли Лидия, предложив приготовить им с мистером Хиллом ужин, если он, Мозес, присмотрит за Ли. Она заверила негра, что сделает это с удовольствием. Отправив его погулять с младенцем, Лидия начала печь лепешки из кукурузной муки, время от времени проверяя жаркое из кролика, уже давно тушившееся на огне.

Управившись со стряпней, она позвала Мозеса, и они вместе с Ли двинулись к фургону мистера Хилла. Лидия с удивлением увидела, что Уинстон сидит снаружи и потягивает шерри.

– Вы прекрасно выглядите! – обрадовалась она.

– А чувствую себя еще лучше, – улыбнулся Хилл. Он отведал жаркого и рассыпался в комплиментах, превознося кулинарный талант Лидии. Затем, отставив тарелку, серьезно посмотрел на нее. – Мозес рассказал мне о том, что случилось сегодня утром. Я никого не обвиняю. Мне хорошо известно, как легко воспламеняется толпа. И все же хотел бы от всего сердца поблагодарить вас за то, что вы встали на защиту Мозеса, когда этого не мог сделать я сам.

Лидия смущенно потупилась.

– Вам не за что благодарить меня. Ведь вы оба – мои друзья.

– Бывший раб и чахоточный. Тебе не кажется, Мозес, что эта прелестная юная леди могла бы найти друзей получше?

Все трое рассмеялись, а Лидия подумала: «Если бы Уинстон знал, как мало друзей было у меня в жизни!»

Росс вернулся поздно, но Лидия не спала. Услышав, как подъехали мужчины, она подождала, пока муж подойдет к фургону, и тихонько окликнула:

– Росс!

– Извини, что разбудил.

– Вы узнали, кто убил Люка?

Росс печально вздохнул:

– Нет. Как я и думал, никаких следов.

Услышав, что он раскладывает постель, Лидия нерешительно предложила:

– Может, ляжешь в фургоне? Когда полог открыт, здесь совсем не жарко. – Не дождавшись ответа, она добавила: – Я же вижу, как ты устал.

– Это правда.

– В фургоне ты отдохнешь лучше, чем на голой земле.

В этом Росс сомневался, однако последовал ее совету. Откатившись к стене, Лидия сделала вид, что ничего не ждет. И все же в душе она надеялась… Между тем Росс, сняв рубашку и сапоги, улегся в противоположном углу.

– Как Ли? Я сегодня почти не видел его.

Подавив разочарование, она ответила:

– Ли в полном порядке. Представляешь, он вцепился мне в волосы, да так, что я с трудом разжала его пальчики!

Росс издал короткий смешок, показавшийся Лидии восхитительным.

– Меня это не удивляет.

Он тут же пожалел о своих словах, поскольку Лидия была весьма чувствительна к высказываниям о своей внешности. Росс испугался, не обидел ли жену.

Она вздохнула:

– Конечно, волосы у меня не такие, как у других. Они совсем не похожи на… спелую пшеницу. – «И на волосы Виктории», – подумала Лидия.

– У тебя прекрасные волосы, – мягко возразил Росс, вспомнив, каковы они на ощупь.

– Спасибо, – прошептала растроганная Лидия. Муж не часто удостаивал ее комплиментами, тем дороже показался ей этот.

– Пожалуйста. – «Чертов лицемер, – тут же мысленно обругал себя Росс. – Говоришь любезности, а сам только и думаешь о том, как бы найти удобный предлог, чтобы снова овладеть ею!» Раздосадованный, он буркнул: – Спокойной ночи. – И отвернулся к стене.

Они долго лежали в темноте, не произнося ни слова. Несмотря на усталость, Росс не мог сомкнуть глаз. Наконец, услышав ровное дыхание Лидии, он понял, что жена уснула.

«Так не годится», – думал Росс, ворочаясь с боку на бок и пытаясь совладать с той частью тела, которая заставляла его бодрствовать. Тугая плоть протестовала против дурацкого воздержания, хотя Росс обрек себя на это по своей воле. Ночные часы текли томительно медленно. Коулмен чувствовал, что поступает как полный дурак.

Да, у этой женщины есть прошлое – как и у него. Она совсем не похожа на Викторию, и все же это его жена. Как бы ни упростились после войны официальные процедуры, получить развод, наверное, непросто. Возможно, им придется еще долго оставаться мужем и женой. Так что же ему делать – жить монахом или покупать женщину на часок?

Вспомнив ночь, проведенную в борделе Оуэнтауна, Росс осознал, что это не для него.

Ему нужна Лидия.

Может, как только он добьется своего, его терзания прекратятся. В тот единственный раз, когда они были близки, Росс, захмелев, плохо соображал. Как знать, не потому ли та ночь показалась ему столь упоительной?

«Кого ты пытаешься обмануть? Спиртное тут ни при чем».

Наконец, найдя предлог и воспрянув духом, Росс решил придвинуться к Лидии, разбудить ее поцелуем и…

Нет. Она подумает, что только это ему и нужно. На самом деле, несмотря на телесные страдания, Россу хотелось большего. Он уже привык к постоянному, почти незаметному присутствию Лидии, к тому, что она готовит, что всегда знает, где лежат его вещи, любит Ли и заботится о нем, как настоящая мать. Ему нравилось, что жена жадно ловит каждое его слово, когда им случается беседовать. В такие минуты Росс казался себе умным и значительным. Сегодня, когда Лидия провожала его и просила быть осторожным, ему польстило, что она беспокоится о нем. Словом, Россу нужно не только ее тело, но и душа.

Ясно одно – так продолжаться не может. У него нет сил выносить это напряжение в паху и разброд в мыслях. Рано или поздно он снова набросится на жену, как в ту злополучную ночь, хотя вовсе не желает видеть безумный страх в ее глазах.

Завтра же Росс даст почувствовать Лидии, что считает ее своей женой. Возможно, тогда и ее отношение к нему изменится. Итак, решено. Как только она проснется, он поцелует ее и скажет: «Доброе утро!»

И Росс уснул, предвкушая завтрашний поцелуй.

А наутро Лидия исчезла.