На златом крыльце сидели…

Все ясно. Силин прислал своего шпиона. Или кто-то другой? Конкурентов много, избиратели всем нужны. Алик занервничал. Он был новичком в игре и не представлял, чем чревато подобное внимание к его персоне.

– Аркадьев, – мужчина протянул руку.

Алик где-то слышал эту фамилию, но не мог вспомнить где. Он пожал протянутую руку и представил Славку:

– Воронин. Мой друг и начальник штаба.

– Я так понимаю, это ваши первые выборы. А чем вы занимаетесь по жизни? – обратился новый знакомый к Славке.

– Студент, – стушевался Воронин.

Аркадьев расхохотался.

– Потрясающе! Мне нравится ваша наивность. И вы намереваетесь выйти в финал? – он перевел взгляд на Алика.

– А вы считаете, что у нас это не получится? – вскинулся Алик.

– Я бы очень удивился, если бы получилось. Ребятки, это взрослая игра со своими правилами. На одной харизме тут не выедешь.

Слова нового знакомого были жестоки своей правдивостью. Несмотря на все усилия, рейтинг молодого кандидата оставался довольно низким, но только слабаки пускают сопли и признают свое поражение перед первым встречным. Алика охватила злость. Он даже забыл, что зарабатывает очки для Силина, а не для себя.

– Если предлагаете мне выйти из игры, то вы не туда попали, – реплика прозвучала сердито и потому искренне.

– Выходить из игры с таким потенциалом было бы глупо. Я предлагаю свою помощь.

На слух все звучало хорошо, но какова эта помощь на вкус? По здешним понятиям, альтруизм – чемоданчик с двойным дном. Алик чувствовал подвох, но не мог понять, где собака зарыта.

И тут его будто ошпарило: Аркадьев – легендарная личность, буквально икона политтехнологов. Он не проиграл ни одних выборов. О его изобретательности ходили байки, но он не занимался мелочевкой.

– Вы Аркадьев? – тупо переспросил Алик и почувствовал себя идиотом.

– Петр Дмитриевич, – еще раз представился Аркадьев.

– Не может быть… Как же… Как вы тут оказались?

– Видишь ли, новости разносятся быстро. Мне было интересно взглянуть на нахального юнца, который собирает полные залы и, вопреки всем правилам игры, набирает голоса. Сейчас шанса у тебя нет, но я могу помочь тебе взойти на вершину.

У Алика пересохло во рту. Он понимал, что услуги Аркадьева не дешевы.

– Сколько это будет стоить? – спросил он, заранее зная, что такой суммы ему не потянуть.

– Напряженно с финансами? – спросил Аркадьев, словно читая его мысли.

Ответить было нечего. Петр Дмитриевич продолжал:

– Можешь считать, что я делаю это в кредит.

Глаз у Аркадьева был наметанный. В юноше был скрыт мощный потенциал. Он действовал на аудиторию почти гипнотически. Аркадьев сам чуть было не попал под его чары, а это уже кое-что. Такой мальчик пройдет по головам и дойдет до самого верха. Пока еще он сырой материал, но Наполеон тоже не родился императором. Совсем неплохо иметь карманного политика высокого ранга. Кадры надо воспитывать, пока они еще в памперсах.

Была и другая, мелкая причина помочь начинающему политику. Аркадьеву доставило бы огромное удовольствие прокатить одного из его конкурентов. Впрочем, распространяться об этом не стоило.

Алик так опешил от свалившегося на него счастья, что потерял дар речи.

– Я… даже не знаю, как вас благодарить.

– Благодарить потом будешь. А сейчас, если ты готов, будем работать в команде.

В душе у Алика все пело. Он вдруг понял, что уже победил.

Алик жил как в угаре. Предвыборная гонка выматывала. Спать приходилось по три-четыре часа в сутки, иногда в походных условиях, не покидая штаба. Но все тяготы стоили того. Такого драйва он давно не испытывал. Он был в центре событий, принимал решения и управлял людьми.

С тех пор как в команду влился Аркадьев, рейтинг нового кандидата стал расти.

На время бизнес пришлось отодвинуть на второй план. Светка на рынке крутилась одна. Сегодня Алик ездил с инспекцией и был вынужден признать, что справляется она на удивление лихо. Хорошие кадры надо ценить. Он отвез ей большую коробку «Рафаэлло», чтобы подсластить будни.

Особой необходимости проверять Светку не было. Из штаба Алика погнал звонок Салтыкова. Силинский опричник с утра напомнил, что до выборов осталась неделя. Значит, пришло время сделать заявление о том, что он отдает свои голоса в пользу старейшего. При одной этой мысли Алика корежило, как черта в церкви. Он так и не сказал Аркадьеву о том, что был всего лишь дублером Силина. Признаться в этом сразу значило бы лишиться его поддержки, а потом у него и вовсе не хватило духу. Это означало бы, что их сотрудничество было построено на обмане. Потерять такого союзника равносильно политическому самоубийству.