Набат

— Эзра Эллиот ван Оттерлоо — хотя ты никогда не пользуешься своим средним именем — когда тебе было семь лет, ты, рассердившись на отца, нарисовал серпа, который придет за ним, но испугался, что пожелание может исполниться, и порвал рисунок, а клочки смыл в унитаз. Когда тебе было пятнадцать, ты сунул брату в карман дико вонючий сыр — брат собирался на свидание с девушкой, которая тебе нравилась. Брату так и не удалось найти источник вони. Ты никогда никому не рассказывал об этом. А всего месяц назад, сидя один у себя в комнате, ты так налакался абсента, что будь ты смертным — загремел бы в больницу, но твои наниты защитили тебя. Вместо тяжкого бодуна ты проснулся всего лишь с легкой головной болью.

Тело Эзры внезапно ослабело. Он задрожал, причем вовсе не от холода. Этого кураты парню рассказать не могли! Это знало только Грозовое Облако.

— Ну что, хватит с тебя доказательств? — спросил Набат. — Или хочешь, чтобы я рассказал, что приключилось с Тессой Коллинз в ночь выпускного бала?

Эзра рухнул на колени. Не потому, что так велел какой-нибудь курат, одержимый правилами этикета, но потому, что Набат и вправду оказался тем, кем провозглашал себя, — истинным связующим звеном с Грозовым Облаком.

— Простите меня, — взмолился Эзра. — Пожалуйста, простите, что усомнился в вас!

Набат приблизился к нему.

— Встань, — велел он. — Не люблю, когда бухаются на колени.

Эзра поднялся. Ему очень хотелось заглянуть Набату в глаза, увидеть в них бесконечную глубину Грозового Облака, но не смог заставить себя поднять взгляд. А вдруг Набат видит его насквозь? Вдруг его взор проникнет в такие потаенные уголки души, о существовании которых сам Эзра даже не подозревает? Художнику пришлось напомнить себе, что Набат не всеведущ. Он знает лишь то, о чем сообщает ему Грозоблако. И все равно — ему доступны неведомые другим знания, и это внушало трепет.

— Выкладывай свою просьбу, и Грозоблако ответит моими устами.

— Пусть укажет мне дорогу, — попросил Эзра. — Дорогу, которую оно обещало мне когда-то, до того как мы все стали негодными. Пусть оно поможет мне найти цель!

Набат выслушал, помолчал, а затем ответил:

— Грозовое Облако говорит, что ты сможешь выразить себя, если станешь негодным художником.

— Что-о?

— Рисуй все, что тебе нравится, в тех местах, где не положено рисовать!

— Грозовое Облако толкает меня на нарушение закона?!

— Даже в те времена, когда Облако говорило с людьми, оно охотно поддерживало тех, кто выбрал для себя образ жизни негодных. Стать художником-негодником — вот, возможно, та цель, которую ты ищешь. Разрисуй спреем публикар посреди ночи. Намалюй что-нибудь отвратное на стене полицейского участка. Да, к черту закон!

Эзра вдруг осознал, что дышит часто-часто, — так недолго и в обморок свалиться. Никто и никогда не высказывал предположения, что он может выразить себя, нарушая правила. С того момента, когда Грозовое Облако замолчало, люди едва из штанов не выпрыгивали — так старались соблюсти правила. У Эзры словно камень с души свалился.

— Спасибо! — выговорил он. — Спасибо вам, спасибо, спасибо!

И ушел, чтобы начать новую жизнь, — жизнь художника-бунтаря.

Завет Набата

Его престол милосердия помещался у зева Ленапе, и там он возглашал истину Тона. Священный трепет внушал он, так что даже тишайший шепот уст его гремел, будто гром. Тот, кто удостаивался лицезреть его, менялся навеки и уходил в мир с новой целью, а тому, кто сомневался, даровал он прощение. Прощение даже носителю смерти, коему пожертвовал он жизнь свою в расцвете юности своей, лишь затем чтобы восстать из мертвых вновь. Возрадуемся же!

Комментарий курата Симфония

Нет сомнений в том, что Набат восседал на великолепном и блистательном троне, наверняка отлитом из золота, хотя кое-кто утверждает, будто трон был сооружен из покрытых золотом костей побежденных Набатом нечестивцев, живших некогда в мифическом городе Ленапе. Говоря об этом, важно отметить, что le nappe в переводе с французского — языка, на котором говорили в древние времена, — означает «скатерть», и это подразумевает, что Набат приглашал своих врагов к столу. Что касается носителя смерти, то он был из числа сверхъестественных демонов, называемых серпами, и Набат спас его, выведя из тьмы на свет. Как и сам Тон, Набат не мог умереть, поэтому сколько бы ни приносил он себя в жертву, каждый раз он воскресал, что делало его единственным в своем роде среди людей того времени.

Эксперт Кода: Анализ комментария Симфония