Набат

Кажется, сейчас она прикажет развернуть судно и отправляться на выручку. Если она это сделает, «Спенсу» придется подчиниться. Но Анастасия этого не сделала. Ей достало мудрости сообразить, что так будет только хуже.

— Вот хоть убей, не могу понять твоих чувств к серпу Люциферу, — осмелился/ась проговорить Джери.

— Да что ты об этом знаешь!

— Знаю больше, чем ты думаешь. Когда мы с Поссуэло открыли сейф, вы лежали в объятиях друг друга. Такую близость не в силах скрыть даже смерть.

Анастасия отвела глаза.

— Мы сняли одежду, чтобы холод убил нас до того, как мы задохнемся.

На лице Джери появилась улыбка:

— Подозреваю, это правда лишь наполовину.

Анастасия повернулась и долго изучающе всматривалась в капитана, после чего сменила тему.

— Джерико — какое необычное имя! Иерихон — так назывался один древний город. Припоминается легенда смертного времени про упавшую стену… Ты разрушаешь стены?

— Скорее я нахожу всякие вещи в упавших стенах, — ответил/а Джери. — Только, если честно, это семейное имя, никакого отношения к истории с Иерихоном не имеет. Но если оно тебе не нравится, можешь говорить просто Джери. Меня все так называют.

— Хорошо. А какие местоимения употреблять по отношению к тебе, Джери?

Какая молодец — спросила напрямую, без церемоний! Ведь по-прежнему встречались люди, которые стеснялись спросить. Наверно, полагали, что Джери стал существом двойственным по несчастью, а не выбрал двойственность намеренно.

— Он, она, они… — протянул/а Джери. — Местоимения — штука жутко скучная. Для лентяев. Предпочитаю называть людей по имени. Но если ответить на твой истинный, глубинный вопрос, то я и мужчина, и женщина. Уж так заведено у нас на Мадагаскаре.

Анастасия понимающе кивнула:

— Наверно, ты считаешь нас, бинаров, странными и непонятными.

— Да, в моем детстве так и было. Мне исполнилось то ли шестнадцать, то ли семнадцать, когда мне впервые встретился человек, рожденный с одним полом. Но теперь я понимаю и даже ценю вашу забавную негибкость.

— Значит, ты считаешь себя и мужчиной, и женщиной… Но, наверно, бывают моменты, когда ты больше чувствуешь себя чем-то одним?

«Не только прямая, но и проницательная, — подумал/а Джери. — Задает правильные вопросы». Эта воскресшая девушка-серп нравилась капитану все больше и больше.

— Можно сказать, — проговорил/а Джери, — я следую велениям свыше. Когда небо ясное, я женщина. Когда нет — мужчина. — Джери повернулся/ась, чтобы полюбоваться солнечными бликами, искрящимися на волнах. Кое-где по морю скользили тени от облачков, но как раз сейчас тень на судно не падала. — В настоящий момент я женщина.

— Понятно, — сказала Анастасия без малейших признаков той моральной оценки, какая частенько звучала в тоне других людей. — Мой отец, историк Эпохи Смертности, говорил, что солнце всегда рассматривалось в мифологии как символ мужественности. Так что чувствовать себя женщиной при солнечном свете естественно — это создает баланс. Природные инь и ян.

— Ты сама олицетворение баланса, — заметил/а Джери. — Бирюза — это символический цвет равновесия.

Анастасия улыбнулась:

— А я и не знала. Выбрала его, потому что так захотел мой братишка.

Ее лицо помрачнело — Анастасии стало больно при воспоминании о брате. Джери решил/а, что это слишком личное чувство, чтобы совать в него нос, и не стал/а расспрашивать.

— А это ничего, что ты так зависишь от милости погоды? — поинтересовалась Анастасия. — Мне кажется, такой человек, как ты, ценит свою независимость превыше всего. И потом, наверно, это же страшно неудобно при переменной облачности, как сегодня?

И словно по заказу, солнце скользнуло за облачко, а потом вынырнуло снова. Джери засмеялся/ась:

— Да, бывает неудобно, но для меня это дело привычное. Непредсказуемость стала неотъемлемой чертой моей личности.

— Я часто раздумывала, каково это — родиться в регионе Мадагаскара, — поделилась Анастасия. — Нельзя сказать, что мне так уж хочется быть мужчиной, но, наверно, было бы здорово исследовать обе стороны. Особенно когда я была слишком мала, чтобы понимать разницу.

— В точку! — сказал/а Джери. — Вот почему столько народу выбирает Мадагаскар местом для воспитания своих детей.

Анастасия поразмыслила над этим еще некоторое время.

— Думается, если бы я проводила жизнь, как ты — то на море, то на суше, — критерием для перемены я выбрала бы местонахождение, то есть менялась бы в зависимости от того, где нахожусь — на воде или на земле. И тогда мой пол не зависел бы от воли ветра.

— Мне твоя компания была бы приятна в любом случае.

— Хм, — лукаво прищурилась Анастасия. — Флиртуешь со мной при солнечном свете. Интересно, а в шторм будешь флиртовать или как?

— Знаешь, какое у нас, уроженцев Мадагаскара, преимущество? Мы смотрим на людей просто как на людей. А что касается притягательности, то пол вообще не имеет никакого значения. — Тут солнечный свет слегка потускнел, и Джери взглянул/а вверх. — Видишь — солнце зашло за тучку, а ничего не изменилось.

Анастасия отошла от перил, сохраняя на лице все ту же тонкую усмешку.