Наблюдатель

Он отвел Дмитрия в небольшое помещение, усадил его на стул и сел сам перед небольшим письменным столом.

– Почему ты решил устроиться в наш магазин? – начал Григорий.

– Я увидел в газете вакансию, и… мне понравилось предложение, и я пришел сюда.

– И тебе близко то, чем мы занимаемся?

– Не совсем. Я пока без опыта работы, так что…

– Нет, я не о том. Я о том, что мы продаем. Книги, музыкальные инструменты, диски, пластинки, художественные принадлежности. Ты увлекаешься чем-то из этого сам?

Дмитрий не любил врать, но не врать на собеседовании было бы совсем глупо, поэтому он ответил:

– В целом – да.

– Чем?

– Музыкой, – подумав, ответил Троицкий.

– И ты много о ней знаешь?

– Не сказать, что так уж много… Но мне это интересно. Может, как раз тут я смогу подтянуть свои знания.

– А ты разбираешься в том, что популярно?

– Не сказал бы. Но не думаю, что это мне понадобится много времени, чтобы это узнать.

– Ты сказал, что ты без опыта работы. Чем ты занимался до этого?

– Учился в школе, был в армии.

– Понятно. Слушай, как ты видишь, я уже обращаюсь к тебе на «ты», и не говорю всяких глупостей, по типу «расскажи о себе», «назови свои достоинства», «какой у тебя любимый цвет» или «какой стороной ты используешь туалетную бумагу». Так что это собеседование не совсем официальное.

Он посмотрел на реакцию Дмитрия, но лицо того было как каменное.

– Понимаешь, что это значит?

– Не совсем, – покачал головой Троицкий.

– Ладно, скажу откровенно – ты не подходишь на эту работу.

Даже после этих слов спокойствие Дмитрия ему не изменило. Это слегка выводило Мушкина из себя – он любил ставить людей в неловкое положение и наблюдать за их суетой.

А сам Троицкий в душе даже надеялся на подобные слова, ведь теперь у него появилось бы оправдание и для себя, и для родителей – он сделал попытку, которая оказалась неудачной, что означает перерыв перед следующей. Однако затем Мушкин продолжил:

– Но тебе повезло. У нас нехватка кадров, и мне сказали брать практически любого кандидата, если он не совсем уж… – он искоса взглянул на собеседника, – Отсталый. Так что… Поздравляю, ты принят на испытательный срок.

С этого момента Дмитрий должен был являться в магазин «творческий уголок» в Москву каждые два через два дня.

***

– И какое у вас о нем было первое впечатление, когда вы познакомились? – спросил Добин, орудуя ручкой в записной книжке.

– Не помню, – развел руками Мушкин. – Обычный парень, каких миллионы в нашей стране. Не поступил в университет, отслужил, в голове пусто, в кармане тоже… Вы хотите чай?

– Я хочу, чтобы вы быстрее и конкретнее отвечали на вопросы.

«Ох, а я-то как хочу быстрее отвечать на твои вопросы, тупой урод», – подумал Мушкин, жуя язык.

Нервность ситуации не давала ему сидеть спокойно, и он постоянно ерзал.

– В общем… – продолжил он, – что мне о нем думать? Он просто статист.

«Статистами» Мушкин называл людей, которые, по его мнению, не представляли из себя ничего особенного и были всегда на вторых планах.

– Он мне жутко не нравился поначалу. Но, надо сказать, потом он меня немного удивил.

– Чем?

– Стремлением к… развитию, что ли. Не знаю. В начале он был с совсем пустой башней, а потом вдруг взялся за все подряд.

– Что это значит? Вы можете договаривать, Мушкин?

– Эм… Скажем так – я никогда не видел, чтобы человек читал или слушал музыку с такой… э-э… страстью, вот как я бы сказал. Он на это все свое свободное время тратил. Понимаете?

***

Если положить маленький бумажный кораблик в небольшое озеро, он не будет стоять на месте. С дерева в нескольких метрах от него упадет ветка, пустит небольшую рябь, и он немного отплывет от того места, где был в начале. Подует ветер, и он отплывет еще дальше. Небольшая рыбка проплывет рядом, задев хвостиком поверхность воды, и он еще больше отдалится от первоначальной точки. Он может оказаться в любом месте озера, ну или потонуть, если все совсем неудачно сложится. Так и двигался Дмитрий. И если бы в детстве его не разубеждали в его способностях; если бы он поступил в университет; если бы он, после армии, пошел бы на другую работу; если бы он хотя бы не встретил на работе Мушкина и еще миллиард «если бы», тогда он бы не сидел там, у следователя, не думал бы о том, что совершил и насколько он прав в своих действиях, а, быть может, жил бы обычной жизнью, заботясь о своей семье и своих деньгах. Но как известно, история не любит сослагательного наклонения, и мы все будем пожинать то, что, во многих случаях, посеяли не сами.