Наброски синим, зелёным и серым

— А, это вы? Вот вас-то мне и надо! Боялся, что вы не приедете… Скажите, пожалуйста, брал я сегодня с собой молодого Холларда, когда отправился прокатиться с мисс Линой?

— Брали, — ответил я. — Ведь мы все вместе были у Холлардов, и вы оттуда…

— Вот-вот, то же самое говорит и Лина! — подхватил он, сияя во все лицо, точно бог весть какую новость узнал от меня. — Лина уверяет, будто мы брали его с собой, а я готов побожиться, что его совсем и не было у Холлардов.

— Нет, он был, и вы попросили его сесть на кучерское место, когда отправлялись кататься, но править стали сами и выронили его на каком-то углу, — напомнил ему я.

— Не может быть?! — рявкнул он на весь театр, возбудив негодование зрителей, действующих на сцене лиц и представителей полиции. — Я совсем этого не помню.

— Зато Холлард отлично помнит. Спросите его самого, — ответил я.

Все знакомые Мак-Кью были уверены, что ему никогда не удастся жениться, между прочим, уж по одному тому, что он ни за что не запомнит день, час, церковь и невесту; а если каким-нибудь чудом и запечатлеет все это в своей «решетчатой» памяти, то что-нибудь так напутает, что свадьба непременно расстроится. Многие даже думали, что Мак-Кью уже давно женат, только не помнит этого факта. Я сам был убежден, что если он еще не женат и свадьба каким-нибудь чудом состоится, то через несколько дней он все равно позабудет об этом.

Но мы все ошибались. Церемония его бракосочетания состоялась, хотя и не с мисс Линой, а с другой девицей, которую я увидел в первый раз лишь в церкви. Это была на вид особа очень миленькая, но по ее глазам я заметил, что она не из тех, которые могут допустить, чтобы муж забыл о них.

Прошло с полгода. Я путешествовал по Шотландии и, возвращаясь оттуда, остановился на несколько дней в Скарбурге. После обеда в гостинице я накинул на себя непромокаемый плащ и вышел пройтись. Шел сильный дождь, но кто же из проведших целый месяц в Шотландии обращает внимание на погоду в Англии? Пробираясь вдоль темной набережной и склонив голову под бурными порывами ветра, я споткнулся о какого-то человека, скорчившегося под стеною. Я ожидал целого потока ругательств со стороны потревоженной мною фигуры, но, должно быть, она находилась в таком удрученном состоянии, что относилась ко всему окружающему с полною апатией, а потому не издала ни звука.

— Простите, я не заметил вас в темноте, — сказал я. При первых же звуках моего голоса скрюченная фигура вскочила на ноги и обрадованно рявкнула на всю набережную:

— Ба! это вы, дружище?

— Мак-Кью?! — со своей стороны воскликнул я, пораженный этой неожиданной встречей и при таких необычайных обстоятельствах.

— Господи, как я рад вас видеть! — продолжал он, с силою тряся и чуть не отрывая у меня мою руку. — Во всю свою жизнь я не радовался так… Вот счастье-то!..

— Но что же вы здесь делаете? Почему мокнете под дождем и притом в такой неподходящей одежде? — спросил его я, увидев, что на нем только светлый фланелевый костюм, какой обыкновенно одевают для игры в лаун-теннис, и какая-то смешная шапчонка на голове. — Ведь на вас сухой нитки нет.

— Да-да, представьте себе, как глупо это вышло! — со смехом воскликнул он. — Утром была великолепнейшая погода, и я подумать не мог о таком ужасном ливне…

— Так отчего же вы не отправились домой, когда пошел дождь, а уселись тут? — продолжал допытываться я.

— Да как же я это сделаю, когда никак не могу припомнить, где мы остановились? — возразил он. — Ни улицы, ни дома, ничего не помню. Ради Бога, возьмите меня с собой и накормите где-нибудь. Я положительно умираю с голоду, — взмолился он, цепляясь за меня, как ребенок.

Взяв его под руку, я поспешно повернул обратно в свою гостиницу.

— Разве у вас с собой не было денег? — спросил я между прочим по дороге.