Начальник тишины

— Тогда запаркуйся там, в сторонке, а я в ресторан быстро смотаю. Там Замоскворецкий–Жан обычно ужинает. Мне с ним поговорить нужно. Только ты туда, пожалуйста, не суйся. Очень прошу.

— Обалдел? Тебе что, жить надоело? — повысил голос Влад.

— Жить? — загадочно улыбнулся Влас. — Я жить начинаю только.

Он выпрыгнул в сугроб у обочины и захлопнул дверцу машины.

Глава сорок вторая.

Царская охота

Юлий Юрьевич Замоскворецкий сидел за столиком в углу ресторана «Царская охота» на своем «хозяйском» месте. Взгляд его недвижно застыл на раскрытой папке меню. Сзади уже минут пятнадцать, как солдат на часах, стоял вытянувшийся по стойке смирно официант, ожидая заказа. Юлия Юрьевича тревожить не стоило.

Войдя, Влас чуть не присвистнул. «Да, — подумал он, — российский сервис шагнул вперед. Отдаленно «Русскую избу» или ресторан «Загородный» напоминает, но в том‑то и дело, что отдаленно».

Сразу при входе в зал ресторана стояла в половину человеческого роста корзина с сочными красными яблоками. Интерьер был действительно отделан под царские хоромы. По стенам висели портреты царей, княжеские охотничьи трофеи и еще много всего.

Власа встретил метрдотель, одетый в русскую национальную одежду: красный кафтан, атласные шаровары и шитые золотом сафьяновые сапожки. Нересторанный вид Власа вызвал у метрдотеля опасения. Он слегка поклонился вошедшему и с напряжением в голосе спросил:

— Заказывали?

— Нет, не заказывал. Поужинать можно?

— У нас цены высокие.

— Догадываюсь, — невозмутимо ответил Влас.

Метрдотель подозвал официанта. Тот провел Власа к свободному столику, услужливо отодвинул стул с высокой резной спинкой, подал меню и ушел. Влас сделал вид, что изучает меню, а сам исподлобья разглядывал посетителей ресторана. Народу было не очень много, почти половина столиков пустовала. По залу шнырял вертлявый и разговорчивый человек, одетый под повара. Он рекламировал посетителям фирменные блюда. В основном за столиками ужинали парочки, и только за ширмой всерьез пировала веселая компания. Оттуда доносились возгласы тамады:

— Сергей Сергеевич известен всей стране как человек кристальной честности. Не случайно он в числе тех, кто держит на своих плечах производство любимой народом водки «Кристалл»! Так выпьем же этот кристальный напиток за кристально чистого человека, Сергея Сергеевича!

— Ура–а-а!!! — заревел в ответ хор нетрезвых голосов. Дзинь–динь–динь, — зазвенели бокалы.

«Вот он!», — Власа обдало жаром. За столиком в углу сидел Замоскворецкий.

Влас, не долго думая, встал и, как бы прогуливаясь и осматривая ресторан, стал приближаться к столику Замоскворецкого. Пока он шел, в его сознании, словно далекий колокольчик, прозвучали слова Василисы: «И туда, где нет любви, вложи любовь и получишь любовь».

— Здравствуйте, — тихим, но уверенным голосом сказал Влас и сразу же ощутил пронзающий взгляд официанта, готового кинуться на него при любом «неловком» движении.

Замоскворецкий поднял глаза.

— Можно с вами поговорить?

Хозяин «Царской охоты» моментально вышел из оцепенения:

— Кто послал? — с некоторым любопытством спросил он.

— Гость, — ответил Влас и добавил, — и Василиса.

— Какой гость и какая Василиса?

— Гость к вам на улице перед Домом Моды подходил, а Василису у Кати–Гретхен убили.

Влас почувствовал за своей спиной чье‑то назойливое присутствие, но оборачиваться не стал.

— Садись, — кивнул Замоскворецкий Власу, — а вы уйдите, сволочи, — прикрикнул он на телохранителя и официанта. — Лучше бы поесть принесли, чем тут ворон считать. Тащите быстро, мне и этому парню.

Влас сел.

— А ты что, тот самый Василисин дружок, что ли? — прищурился Замоскворецкий.

— Тот самый.

Вдруг Влас неожиданно для самого себя спросил:

— А что вам Гость у Дома Моды говорил?

Замоскворецкий оторопел.

— Что говорил? Странный он человек… Кто он такой? Я когда к Дому Моды подъехал, у меня каприз был. Вот, думаю, не пойду к началу просмотра. Пусть ждут, сволочи. Все равно без меня не начнут. Ну и стал по улице гулять. А тут этот… Я сперва подумал, что он сам из моделей, прикид у него прикольный. Но вдруг он мне говорит: «Иди внутрь, тебе угрожает опасность». Я ему: «Что врешь, псих?! Чем докажешь?». А он так спокойно и главное прямо в точку: «Со вчерашнего дня тебя мучает одна и та же мысль: «Что дальше?»". Меня аж пробрало и, может быть, первый раз в жизни я по–настоящему сдрейфил. Ведь и точно, меня эта поганая мысль мучила, сильно мучила.

— Простите, я ваше имя забыл.

— Жан, ну в смысле Юлий.

— Дорогой Юлий… Мне трудно говорить об этом, но, видно, необходимо. В тот вечер у Дома Моды я должен был вас убить за Василису. И убил бы, я ведь уже прицелился, но…

— Но что?!

— Но Он…

Замоскворецкий нервно рассмеялся.

— Так кто же этот «он»?

— Он… — Влас растерялся, не зная, как объяснить, чтобы Замоскворецкий понял. — Он — Гость камеры смертников. Он за нас пострадал. Ему нас жалко. Ему и вас очень жалко, и Он не хотел, чтобы я вас убил. Он сказал, что у вас душа ребенка.