Начало истории (СИ)

И сказал Давид Саулу: пусть никто не падает духом из-за него; раб твой пойдёт и сразится с этим Филистимлянином. И сказал Саул Давиду: не можешь ты идти против этого Филистимлянина, чтобы сразиться с ним, ибо ты ещё юноша, а он воин от юности своей. И сказал Давид Саулу: раб твой пас овец у отца своего, и когда, бывало, приходил лев или медведь и уносил овцу из стада, то я гнался за ним и нападал на него и отнимал из пасти его; а если он бросался на меня, то я брал его за космы и поражал его и умерщвлял его. (1 Цар. 17: 32–35)

Саул соглашается, и Давид выступает на решающее сражение. Гигант выражает презрение своему противнику. Уж больно хрупок и невоинственен юноша. Какой будет лёгкой победа! Соперники приближаются друг к другу. Соотношение сил – практически такое же, как между современным танком, оснащённым лазерным дальномером, тепловизором, бортовой информационной системой и опасливым степным тушканчиком. И вот Голиафом уже занесёно копьё и вынут острый меч из ножен. Его звериный оскал страшен, рука тверда и беспощадна. Бронированная громада воина наваливается на юного парня. Неужто конец? И тут, словно гром средь ясного неба! Давид выхватывает из пастушьей сумы пращу и проворно заряжает её острым речным камнем. Выстрел! Камень вонзается в лоб гиганту и тот замертво падает оземь. Смекалка и хитрость стройного юноши побеждают силу и необузданную мощь опытного воина. Мужи израильские ликуют, филистимляне пребывают в полном смятении.

Поверженный Голиаф – в первую очередь, психологическая победа. Боевой дух врага сломлен, уже не помощники ему ни копья, ни мечи, ни пращи. Израильтяне грабят стан филистимлян, в пух и прах разносят неприятельские войска. Саул, поражённый храбростью и находчивостью юноши, назначает его своим военачальником.

Добрая молва идёт в народе о Давиде. Его прославляют, им гордятся. Про молодого воина слагают легенды и небылицы, ещё более преумножающие славу и популярность смельчака-пастыря. О нём мечтают красивые девушки. Теперь Давид вхож в царские ложи, к нему прислушиваются, с ним считаются. Давид быстро становится живым символом израильского могущества, образом храброго защитника и заботливого радетеля простых израильтян. Вполне закономерно, Давид стягивает к себе власть и ослабляет влияние легитимного правителя Саула.

Власть – это любовь и доверие народа сильному и храброму лидеру. Благодаря победе над Голиафом, Давид сполна обретает и любовь, и поддержку, и доверие народа. И, конечно же, власть…

***

Исторически, незримая квинтэссенция власти насыщалась и подпитывалась двумя факторами: либо доверием, либо страхом. Одним из мастеров созидания, развития и укрепления культа Страха, как вы уже знаете, друзья, был Иосиф Виссарионович Сталин. Бывший семинарист Сосо Джугашвили на пять с плюсом усвоил чудовищные уроки ленинских университетов, оказавшись самым прилежным учеником Вождя мирового пролетариата В.И. Ленина. Кровавый террор, устроенный подконтрольным Кобе ГПУ (реформированной в 1922 году Чрезвычайной Комиссией), прочно сковал сознание диссидентов и подчинил себе каждого советского человека – начиная от военных Красной Армии, гражданских чиновников, партийных функционеров и заканчивая рядовыми домохозяйками. С полуночи и до четырёх утра по безмолвным улицам сновали зловещие чёрные «воронки́», жадно выискивая в онемевших парадных очередных жертв Лубянки. Стиснутые паническим ночным ужасом, люди буквально сходили с ума, и огромная великая страна, томясь в жутком ожидании посланцев Политуправления, каждую ночь бессонно бодрствовала. Чудовищное постановление ЦИКи СНКСССРот 7 апреля 1935 года «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних граждан» довело страх народа до животного. Горячие обезбашенные головы орали «довольно миндальничать!» и сатанински радовались новому постановлению, поскольку оно легализировало казни маленьких детишек – потомков «врагов» народа и Партии. Пункт №1постановлениягласил: «К числу мер уголовного наказания, предусмотренных статьёй №1указанногопостановления, относится также и высшаямерауголовногонаказания – расстрел». Теперь страна стыла в ужасе не только за себя, но и за своих малышей.