Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега

Эти данные помогают наметить тот путь, по которому ободритское предание о призвании Рорика попало на Русь. Скорее всего, оно было занесено сюда самими вендскими переселенцами, которые устремлялись в Новгородскую землю еще со времен освоения Балтийско-Волжского пути. Само ободритское предание возникло, по всей вероятности, после смерти Рорика, на рубеже IX–X вв. Массовый отток ободритов из отеческих земель на восток начался после того, как основатель Священной Римской империи Оттон I нанес поморским славянам сокрушительное поражение на реке Регнице (955). С этого времени сопротивление славян-язычников германскому натиску приняло формы религиозной войны. В 1001 г. ободритские князья Мстивой и Мечидраг, ранее принявшие крещение, «отпали от веры» и подняли восстание против немецкого владычества. Последовала ужасная резня христиан в Гамбурге и Альденбурге; по словам Гельмольда, к востоку от Эльбы не осталось и «следа от христианства». Новый взрыв этническо-религиозной вражды произошел в 1024 г., когда славянский князь Готшалк «обрушился на всю нордальбингскую землю (районы вдоль северного течения Эльбы. – С. Ц.) и учинил такое избиение христианского народа, что жестокость его перешла все границы», – и повторился в 1066 г., вновь сопровождаясь опустошением «всей гамбургской земли». Все эти восстания в конце концов заканчивались поражениями и ответными репрессиями немцев, что, безусловно, подталкивало ободритов к миграции. Последняя ее крупная волна относится к середине XII в. В эти годы сопротивление балтийских славян было окончательно сломлено, и на месте славянского Поморья возникло Бранденбургское маркграфство.

Таким образом, активное проникновение славян-вендов на Русь продолжалось почти три столетия – с IX до XII в., существенно изменив этническую ситуацию в Новгородской земле. Кажется, не обходилось и без вооруженных стычек между переселенцами-вендами и местными ильменскими словенами[190]

. Массовое «варяжское» переселение в земли ильменских словен не осталось тайной для древнерусского летописца, который заметил, что современные ему новгородцы происходят «от рода варяжска, [а] преже бо беша словене» – фраза, долгое время считавшаяся загадочной[191].

Знакомство восточных славян с вендским преданием о Рорике и его обработка применительно к русской истории состоялись на земле Новгорода, где сыновья и внуки вендских переселенцев рассказывали о приходе Рорика/Рюрика к «словенам», жившим на берегах какого-то вендского «Илмеря», уже не сомневаясь, что речь идет о событиях, происшедших в старину на берегах русского Ильменя и Волхова.

Древняя Русь познакомилась с вендским преданием не позднее первой трети XI в.[192], когда оно приобрело русский колорит. Последнее явствует из того, что уже в середине этого столетия на Руси появляется первый князь, носящий имя своего мнимого предка-родоначальника: Рюрик Ростиславич, впоследствии княживший в Перемышле (ум. в 1092 г.). Нелишне заметить, что он появился на свет и был наречен вендским именем в то время, когда его отец, сын новгородского князя Владимира Ярославича, еще жил в Новгородской земле.

Если раньше историки осторожно замечали, что «между балтийскими славянами и новгородцами тянутся какие-то нити совпадений географических названий, личных имен, черт народной жизни»[193]

, то сейчас можно уверенно повторить вслед за летописцем: «ти суть людье новгородьцы от рода варяжска», – не искажая истинного смысла его слов. Ибо летописное сказание о приходе к ильменским словенам Рюрика запечатлело полет «вендского сокола» с берегов Балтики к берегам Волхова, то есть славяно-вендскую («варяжскую») колонизацию Новгородской земли. Ведь Нестор был современником и очевидцем этого миграционного процесса, принявшего особый размах именно в X–XI вв. Поэтому он совершенно правильно определил этническое происхождение средневековых новгородцев: суть от рода варяжска, а прежде быша словене.

Место Рюрика в родословной русских князей

Остается сказать несколько слов о династическом аспекте сказания о призвании Рюрика.

Исследование княжеского именослова Древней Руси выявляет непреложный факт: имя Рюрик было одним из самых непопулярных имен в княжеском роду пресловутых Рюриковичей[194]. Кроме вышеназванного Рюрика Ростиславича, жившего во второй половине XI в., в домонгольской Руси было всего два его тезки: другой Рюрик Ростиславич, великий князь киевский (ум. в 1212 г.), сын Ростислава Мстиславича, и Рюрик Ольгович из рода черниговских князей (ум. в 1204 г.), сын Олега Святославича. То есть ни одна из ветвей Рюриковичей не усвоила его имя в качестве родового. Получается, что особо почитаемым предком летописного Рюрика никак не назовешь.

Более того, анализ древнерусских источников убеждает в том, что в Киевской Руси Рюрик вообще не признавался основателем княжеской династии.