Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега

Хотя все три святилища были выстроены не ранее конца X в. и лежат в окружении восточнославянских поселений, тем не менее в них отправлялся именно «русский» культ. Их планировка и многие архитектурные детали аналогичны Арконскому святилищу на острове Рюген; совпадает и состав жертвенных приношений. Небольшие очаги в жилых домах, предназначенных для жрецов, нехарактерны для восточнославянских жилищ. Общественные трапезные балтийских славян, схожие со збручскими, описаны в Житии Оттона Бамбергского: «Внутри них были только расставлены в круг скамьи и столы, потому что щетинцы [жители Щетина/Штеттина] имели обыкновение устраивать здесь совещания и сходки. В определенные дни они собирались сюда затем, чтобы пить, или играть, или обсуждать серьезные дела»; этому источнику знакомы и длинные наземные дома в языческих святилищах Щетина, где хранились храмовые сокровища. Титмар Мерзебургский отметил, что у балтийских славян «страшный гнев богов умилостивляется кровью людей и животных»; жертвоприношения христиан и детей совершаются ими в случае тяжких бедствий, войн и «умножения ради плодов земных». Кости принесенных в жертву младенцев найдены в двух ямах возле капища Збручского идола; в Звенигороде человеческие костяки соседствуют с уложенными в ряд коровьими челюстями, частями туш крупного рогатого скота и хлебными печами в ямах, что явно указывает на связь человеческих жертвоприношений с культом плодородия. Рядом с одним из человеческих скелетов в землю воткнута стрела – об этой параллели обычаям поморских славян я уже говорил. Збручские святилища да и сам Збручский идол с его сложнейшей религиозной символикой могли быть созданы только «русскими знахарями». Материалы раскопок свидетельствуют, что здесь, как и на Рюгене, они составляли особую касту, чего никогда не знало восточнославянское язычество.

Вместе с тем на груди некоторых русов уже стали появляться нательные кресты. Византийские источники говорят, что христианизация этих закоренелых язычников происходила, как правило, во время их пиратских набегов на черноморское побережье империи. Так было, например, в Суроже и Амастриде. Житие Стефана Сурожского повествует, что князь Бравлин ограбил в захваченном городе храм Святой Софии, польстившись на золотую церковную утварь и драгоценный покров на гробе святого. Тут же князь «разболелся», с ним случилось нечто вроде эпилептического припадка: «обратися лице его назад и лежа пены точаще». Поняв, что недуг послан ему свыше в наказание за грабеж храма, Бравлин приказал своим людям вернуть награбленное, но и тогда не смог встать с одра. Он велел положить к гробнице святого все священные сосуды, взятые «от Корсуня до Керчи», – болезнь все не проходила. Но вот ему явился сам святой Стефан в видении («в ужасе») и сказал: «Если не крестишься в церкви моей, то не выйдешь отсюда». Князь призвал священников во главе с архиепископом Филаретом и крестился вместе со всеми своими «боярами», предварительно пообещав отпустить всех христианских пленников.

Житие Георгия Амастридского, в свою очередь, настаивает, что русы покинули ограбленную Амастриду со страхом Божиим в сердце. Ворвавшись в соборную церковь, варвары бросились к гробнице святого Георгия, где, как они вообразили, должны были храниться храмовые сокровища. Но вдруг члены их онемели, и они застыли на месте. Вождь русов в страхе велел привести одного из христианских пленников и спросил его, что это за ужасная карающая сила и какой она требует жертвы. Услыхав о всемогущем Боге, покровительствующем христианам, он пообещал вернуть свободу всем захваченным в городе пленным и совершить приношение Христу. «И вот устраивается щедрое возжжение светильников, и всенощное стояние, и песнопение; варвары освобождаются от божественного гнева, устраивается некоторое примирение и сделка их с христианами, и они уже более не оскорбляли святыни, не попирали божественных жертвенников, уже не оскверняли храмы кровью».

Еще об одном чудесном крещении русов пишет Константин Багрянородный в жизнеописании своего деда Василия I Македонянина (правил с 867 по 886 г.): «И народ росов, воинственный и безбожнейший, император [Василий] щедрыми подарками золота, серебра и шелковых одежд привлек к переговорам и, заключив с ними мирный договор, убедил их сделаться участниками божественного крещения и устроил так, что они приняли епископа». Далее рассказывается, как князь русов собрал народ и предложил принять греческую веру. Прежде чем согласиться, народные старейшины потребовали чуда: чтобы книга христианского откровения – Евангелие – была брошена в огонь и не сгорела. И когда чудо совершилось, народ крестился.

Однако то обстоятельство, что обращение русов в христианство во всех случаях связывается с чудесами, свидетельствует, что проповедь византийских миссионеров крайне редко оказывалась убедительнее заклинаний и гаданий «русских знахарей».