Начало вечности (ЛП)

— Послушай, Грейнджер, — проговорил он, снова понизив голос. — Я обещал Тео, что мы с тобой не доставим проблем сегодня вечером, поэтому вот что я предлагаю, — он сделал большой глоток виски, и Гермиона отвела взгляд от того, как его губы сомкнулись вокруг края стакана. — Либо мы с тобой не будем мешать друг другу — что легче сказать, чем сделать, будучи запертыми вместе в одном здании, — либо мы докажем им, что они ошибаются, и мы можем прекрасно уживаться вместе.

— Конечно, мы можем поладить, — выдохнула она. — Мы не дети.

— Именно, — он приподнял брови — они были на несколько тонов темнее его волос — и на его губах заиграла ухмылка. Он поднял свой пустой бокал. — Мне необходимо выпить ещё; не желает ли леди добавки? Только если ты не продолжишь напиваться со злости всю ночь, как ты делаешь с тех пор, как села, потому что мне, вероятно, придётся соорудить приспособление, способное удержать все твои волосы, пока ты впоследствии будешь выворачивать свои внутренности.

В ней вспыхнул жар, и она открыла рот, чтобы что-то ответить — это был скорее рефлекс, — но вовремя спохватилась и вместо этого слабо улыбнулась.

— Спасибо, — сказала она с фальшивой беззаботностью и протянула ему свой бокал. — Как любезно с твоей стороны.

Глаза Малфоя на мгновение задержались на её глазах, вспыхнув серым цветом грозовой тучи, прежде чем он взял её бокал. Вздохнув, он сказал:

— Всегда пожалуйста.

Когда он поднялся и ушёл, Гермиона увидела, что Пэнси и Дафна смотрят на неё с идентичными взглядами и угрожающими улыбками на лицах. Гермиона лишь мрачно усмехнулась, гадая, что за неприятность она привнесла в свой вечер.

***

— Дело вот в чём, Грейнджер, — сказал Малфой, размахивая своим бокалом. — Это всё замечательно и легко говорить, что теория рунического перевода Паша хороша для общей методики, но когда ты изучаешь руны конкретной культуры или эпохи, или даже руны, основанные на латыни, а не на английском, возникает слишком много вариантов, когда интерпретации не совпадают с заложенным в рунах смыслом.

— Я тебя понимаю, — она подняла палец, — но никто никогда не говорил, что теории Паша являются универсальными. Более того, большинство древних культур, которые взаимодействовали посредством рунических алфавитов, не…

— Хватит уже о рунах! — раздался невнятный голос Пэнси из гостиной, где она и Невилл развалились в беспорядочной куче. — Ради всего святого!

Гермиона замолчала, сложив руки. Но зловещее выражение лица Малфоя вынудило её хмыкнуть, а затем с её губ сорвалось неприкрытое хихиканье.

Забытая бутылка виски стояла на кухонном столе между ними, а стакан Гермионы был давно пуст. Большинство гостей вечеринки либо разошлись, либо отключились, а Тео и Гарри давно исчезли. Несмотря на то, что Гермиона изначально подозревала, что ей придётся изрядно выпить, чтобы пережить ночь, проведённую в присутствии Малфоя, они отказались от выпивки более часа назад.

Когда Гермиона взглянула на часы, висевшие на стене кухни, и заметила, что уже поздно, она резко обернулась.

— Я лучше пойду, — сказала она, полагая, что его это нисколько не интересует.

Но он нахмурил брови.

— Мне, наверное, тоже пора. Ты в состоянии добраться до дома?

— Да, конечно, — ответила она, одновременно удивлённая и взволнованная беспокойством в его голосе. Не обращая внимания на то, как её желудок взбунтовался от его внимания, она отодвинула свой стул от стола. — Никто больше не обращает на нас внимания. Не нужно притворяться, что тебе не всё равно.

Малфой поднялся на ноги, между его бровей образовалась глубокая складка. Он возвышался над ней по меньшей мере на полфута.

— Почему я должен притворяться, что меня волнует вероятность того, что ты можешь расщепить себя?

— Пожалуйста, — вздохнула она, пробираясь через неразбериху, которая раньше была гостиной, к комнате для перемещений. — Мы оба знаем, что ты меня ненавидишь.

Малфой насупился, и, хотя она не могла видеть его лица, она представила, как он закатывает глаза.

— Даже если бы я тебя ненавидел, я всё равно не пожелал бы тебе пораниться. Но, как оказалось, я тебя не ненавижу. Совсем нет.

— Конечно, ненавидишь, — ответила она, хотя и не была уверена в том, было ли это заявление в её пользу или в его. — Ты постоянно досаждаешь мне абсолютно по любому поводу…

— Потому что это то, что мы делаем, Грейнджер, — они оба замолчали, глядя друг на друга в полной тишине комнаты; Гермиона чувствовала, как её сердце отбивает тревожный ритм. — В любом случае, если говорить начистоту: я не ненавижу тебя. Я хочу убедиться, что ты благополучно доберёшься до дома.

— Хорошо, — сказала она, вздохнув. — Я пришлю сову, как только доберусь в целости и сохранности. Честно говоря, я даже не пьяна.

Малфой ещё мгновение смотрел на неё, прикрыв свои серые глаза тяжёлыми веками, а затем его губы расплылись в ухмылке.

— Это приемлемо. Знаешь, мы действительно можем поладить, если постараемся. Кто бы мог подумать?