Начать жизнь заново

Джордж Ли. Известный адвокат, заслуженный юрист, бывший президент Адвокатской палаты. Высоко востребован и крайне профессионален. И дико раздражает меня.

Ровно в два часа дня я был в офисе отца. Он познакомил меня с Джорджем, мы перекинулись парой дежурных фраз, а потом началась лекция. Как она должна была помочь мне в моей профессии, не понимал даже отец, судя по его взгляду. Но перебивать знаменитого адвоката никто бы не стал, поэтому я слушал его, изображая живой интерес. Как будто бы я не наслушался этого в колледже.

– Монтескье объяснял установление правовой государственности необходимостью свободы в гражданском обществе…

Свобода. Что такое свобода? Кто-то говорил, что свобода находится в пяти шагах от тирании. Кажется, это был Ницше.

Свободный человек имеет право делать все, что он хочет. И я считаю себя свободным человеком. Ведь я делаю именно то, что хочу. Правда ведь?

– Алекс.

Укоряющий голос отца оторвал меня от размышлений. И он, и Джордж внимательно смотрели на меня. Видимо, я пропустил окончание этой лекции. Поднявшись, я протянул руку адвокату.

– Спасибо Вам большое, мистер Ли. Мне льстит, что такой человек, как Вы, уделили мне немного внимания. Отец ни раз говорил, что благодаря Вашему опыту смог достичь таких высот. И я равняюсь на Вас.

– Что ж, молодой человек, надеюсь, Вы нас не разочаруете.

Потрясающая вера в меня. Я просто тронут.

– Конечно, мистер Ли.

Джордж еще раз смерил меня взглядом и отошел к отцу. Они вышли из кабинета, заговорив о чем-то, что не предназначалось, по всей видимости, для моих ушей. Я снова опустился в кресло, наблюдая за ними через стекло двери.

Этот Джордж был одним из многих, с кем знакомил меня отец. Они с мамой считали, что мне пора заводить достойные связи в кругу юристов, что это быстрее продвинет меня по карьерной лестнице.

Ну что за чепуха? Востребованность адвоката растет со стажем, опытом и количеством выигранных дел в судебных разбирательствах. Если ты плохой юрист, то никакие связи тебе не помогут удержаться на плаву. А если хороший – не потребуются. Но родители считали иначе.

Я вздохнул и бросил взгляд на часы. Уже четыре, через час конференция в международной юридической фирме, а мне нужно как обычно прийти пораньше. Снова я опаздываю.

Дверь бесшумно открылась, и в кабинет вошел отец. По его лицу ничего нельзя было понять, впрочем, как и всегда.

– Алекс, мне не очень нравится, что ты отвлекаешься на что-то, – сев за стол, начал он. – Минутное промедление ведет к краху, я постоянно повторяю это тебе. Джордж заинтересован в твоем успехе, так что не подведи его. И меня тоже.

Спорим, Джорджу глубоко плевать и на меня, и на мой успех, и на отца в том числе. Мы оба это знаем. Но я только кивнул.

– Иди, Алекс. Мама ждет тебя в «Джонс Дей» через полчаса.

– Да, отец.

Быстрым шагом выхожу из кабинета, а потом и из здания, сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег. Полчаса, а мне нужно успеть забежать домой переодеться и погулять с собакой. Благо офис отца был недалеко.

О да, у меня есть собака. Удивлены? Что ж, вероятно, это единственный мой каприз, удовлетворенный родителями. На шестнадцатилетие мне подарили двухмесячного лабрадора ретривера. Наверное, я был не прав, когда говорил, что у меня нет друзей. Один друг точно был. И теперь эта рыжая махина по кличке Ричард радостно встречала меня, пока я, взмыленный и запыхавшийся, пытался добраться до лестницы на второй этаж, где была моя комната.

Добравшись до своего шкафа, я оперся на него, пытаясь восстановить дыхание. Ричард сел на пороге комнаты, терпеливо дожидаясь прогулки, и я улыбнулся, глядя на него. Хороший пес, послушный.

Стянув с себя один костюм, я натянул брюки другого и бросил взгляд в зеркало. Тонкое лицо с высокими скулами, полноватые губы, аккуратно приглаженные каштановые волосы, которые успели немного растрепаться во время моего незапланированного марш-броска от офиса до дома. Но самыми примечательными были глаза: ярко зеленые, почти кошачьи. Мне никто не верил, что это не линзы. Но так уж случилось, что никакого обмана здесь не было.

Застегнув рубашку, я пригладил выбившуюся прядь волос. Мать всегда дотошно относилась к моей прическе, она говорила, что внешний вид должен быть презентабельным. Черт его знает, как этому виду могли поспособствовать приглаженные гелем, словно слюнями, волосы.

Собравшись, я повернулся к Ричарду. Пес немедленно завилял хвостом, выкатив из пасти язык. Я улыбнулся.

– Ну что, брат, пойдем прогуляемся?

Ответом мне был глухой лай и цокот когтей по паркету сбежавшего вниз по лестнице пса.

Он бегал по лужайке довольный жизнью больше, чем все люди на нашей улице. И у меня, глядя на него, поднималось настроение. Сейчас и всякий раз.