Начертание русской истории

Ливонская война должна была поглотить чуть ли не все силы Русского государства во вторую половину царствования Грозного. Между тем в это же время пришлось справляться с другой задачей, не менее тяжелой и ответственной. Со времени разрыва Василия Ивановича с крымским ханом, южная граница Московского государства находилась под угрозой постоянного нападения крымцев. При Иване Грозном крымский хан и верховный его повелитель турецкий султан были очень обеспокоены тем обстоятельством, что Москве досталась Астрахань, и строили постоянные планы отобрания Астрахани и похода на Москву. Поход на Москву крымский хан Девлет-Гирей предпринял в 1571 году. Ему удалось дойти до самой Москвы, сжечь ее и пограбить. Однако в следующем году Девлет-Гирей потерпел поражение от русского воеводы князя М. И. Воротынского (см выше § 75). Для защиты от татарских нападений московское правительство должно было улучшить начатое при Василии Ивановиче сложное и тяжелое дело организации сторожевой службы. При Василии Ивановиче основной линией обороны являлся берег реки Оки, и лишь немногие крепости поставлены были южнее Оки. При Иване Грозном эта линия уже устарела. После взятия Казани и Астрахани началась усиленная народная колонизация как Поволжья, так и «дикого поля», лежавшего к югу от среднего течения реки Оки. Новую систему укреплений нужно было сообразовать с наличием русского населения в «поле». Основную укрепленную линию городов пришлось выдвинуть к югу от Оки (Новгород-Северский – Орел – Новосиль – Данков – Ряжск – Шацк – Радом – Темников – Алатырь). Эти передние «украинные города» были соединены более мелкими укреплениями, валами в открытом поле, засеками в лесах. Так образовалась «засечная черта». К югу от главной черты строились передовые укрепления и города. Каждый год для наблюдения за степью приходилось высылать на юг усиленные отряды войск. Сторожевая служба становилась все тяжелее и требовала все больше людей и средств.

§ 79

Прикрепление крестьян

Широкая политика Грозного превратила Московское государство в настоящий вооруженный лагерь огромных размеров. Одновременная борьба на различных фронтах требовала невероятного напряжения всех народных сил.

Не полагаясь на прежнее строение социально-государственной ткани, Грозный начал переделывать ее на новый лад (опричнина). Мероприятия Грозного усиливали служилый класс в государстве, приспособляя его к новым задачам, но вместе с тем опричнина хватала через край и способна была вызвать прямую смуту. Как было сказано, Грозный вынужден был в начале 1570-х годов отказаться от крайностей опричнины. Грозный, однако, не мог и не хотел отказаться от всей своей системы организации служилого класса и обеспечения его земельным жалованием (поместьями). Жизнь требовала дальнейшего углубления этой системы. Строгая организация служилых чинов получала смысл и прочное основание лишь при твердой экономической подпочве. Поместья служилых людей способны были обеспечить своих владельцев и снарядить их на военную службу лишь при том условии, чтоб это не были пустые земли. Необходимо было обеспечить эти земли людьми, которые «сидели» бы на них и их обрабатывали. Так рождалась мысль о прикреплении крестьян к земле подобно тому, как держатели этой земли прикреплены к службе. Правительство Грозного не решилось на окончательное провозглашение крестьянской крепости. Но оно подошло близко к этой мере. Почти до самого конца Ливонской войны крестьяне могли раз в году (обычно в осенний Юрьев день, 26 ноября) «отказываться» от владельцев земли, где они «сидели», и переходить к другим. В случаях задолженности крестьянина владельцу (это было очень распространенное бытовое явление) крестьянский «выход» заменялся «вывозом»: крестьянин переходил к тому владельцу, который откупал его от предыдущего. В самом конце Ливонской войны московское правительство начало стеснять выход и вывоз крестьян. Правительство не отменяло навсегда права перехода крестьян, но объявляло некоторые годы «заповедными»: переход крестьян в такие годы был запрещен[200]. Первым заповедным годом объявлен был год 1581.

§ 80

Царь Федор Иванович