Начертание русской истории

Однако опричнина не была уничтожена сразу. Иван Грозный остался еще некоторое время на опричном уделе. Но был поставлен (1575) и великий князь всея Руси – Симеон Бекбулатович. Симеон Бекбулатович был правнуком золотоордынского хана Ахмата. Отец Симеона, царевич Бек-Булат, приехал на Русь в 1562 году. Симеон обратился в православие лишь в 1573 году. До того он был мусульманином и назывался Саин-Булат[191]. Саин-Булат был касимовским царем по смерти Шах-Алия (который умер в 1567 году). В качестве касимовского царя Саин-Булат находился в положении как бы среднем между земскими и опричными боярами. Царь Иван был доволен его службой и к нему благоволил. Но и с земскими боярами у Саин-Булата были, вероятно, хорошие отношения, завязавшиеся во время эстонской войны (см. ниже § 77). Приняв православие, Симеон Бекбулатович женился на княжне И. Мстиславской (дочери князя Ивана Федоровича Мстиславского). Крестившись в православную веру, Симеон Бекбулатович утратил права на Касимовское царство, которое давалось исключительно мусульманам. Как бывший царь (Касимовский) и царевич Ахматова рода, Симеон Бекбулатович не мог не удовлетворить бояр и князей своею знатностью; и вместе с тем он происходил не из среды бояр – «княжат», столь ненавистных Ивану Грозному. Великое княжени Симеона Бекбулатовича на Руси продолжалось, однако не больше года. Вслед за тем царь Иван свел Симеона с великого княжения в город Тверь

[192].

§ 76

Люблинская уния

Хотя уния Польши и Литвы в первый раз заключена была еще в конце XIV века, тем не менее отношения между двумя государствами в действительности долго продолжали оставаться неопределенными. Большее или меньшее сближение или расхождение Польши и Литвы объяснялось целым рядом условий внутренней и внешней политики каждого государства и наличием во главе того или иного государства достаточно энергичного правителя. При Витовте (в конце XIV и в начале XV века) Литва, казалось, должна была превратиться в государство, совершенно независимое от Польши, и, скорее, можно было предвидеть гегемонию Литвы над Польшей. Но после Витовта могущество Литвы стало падать.

Внутри Литовского государства все более крепло польско-латинское влияние, особенно в среде землевладельческой знати. Влияние это получало опору в личных связях людей, близких ко двору великого князя, так как почти все время во второй половине XV века и первой половине XVI века великий князь литовский одновременно был и польским королем. Так, великий князь Казимир Ягайлович (1440–1492) был избран польским королем через несколько лет после того, как он занял литовский престол (1445); сын его Александр Казимирович избран был литовским великим князем после смерти отца (1492), через десять лет после того и польским королем (1501); сменивший по смерти его (1506) брат Сигизмунд Казимирович был почти одновременно выбран и великим князем литовским, и королем польским. Сын этого Сигизмунда, Сигизмунд-Август, был литовским сеймом предъизбран на великое княжение в 1522 году, а в 1530 году польский сейм предъизбрал его королем польским.

Укрепив предъизбранием Сигизмунда-Августа личную унию Польши и Литвы, польские, а также и некоторые литовские государственные люди стремились наладить более прочную государственную связь между Польшей и Литвой. В Литве были два круга лиц, враждебно настроенных по отношению к мысли о дальнейшем сближении с Польшей. Во-первых, крупные литовские вельможи, настоящие удельные князья по размерам своих владений, боялись сближения с польской шляхетской демократией[193]. Во-вторых, православные, которые боялись стеснения своей религиозной свободы со стороны латинства.

Предложенное при Ягайле насильственное обращение всей литовской знати в латинство не удалось в полном размере. Православные отчасти помогли Витовту в его стремлениях отделиться от Польши; православные поддерживали в 1430-х годах князя Свидригайла. Тем не менее попытки стеснить православие заметны и у следующих польских государей[194]. Однако в середине XVI века напор латинства в Польше ослабел под влиянием быстрых успехов протестантизма. Многие литовские вельможи приняли лютеранство. Через красавицу Варвару Гаштольд (урожденную Радзивилл) влияние протестантства дошло и до Сигизмунда-Августа[195]. Польско-литовское общество сделалось менее агрессивным в религиозном отношении. Латинство перестало казаться для православных столь страшной силой. Установившаяся практически в Польше и Литве веротерпимость делала союз с Польшей менее страшным, чем прежде, для православной литовско-русской знати.