Над бездной

– Но именно эти качества помогают делать дело. Она подумала о той ночи, часть которой они провели на траве. И тогда он тоже был большим и настойчивым. И очень внушительным. Но как-то совсем по-другому. Он сумел внушить ей страсть, увлечь ее, то есть сделать то, о чем она тогда и помыслить не могла.

Пейдж снова двинулась вперед. Он шел сзади на некотором расстоянии. Она постаралась нести зонтик ровно.

– Я знаю, о чем вы сейчас думаете, – сказал Ноа.

– Так о чем же я сейчас думаю? – передразнила она его.

– Вы думаете, что в тот вечер вы проявили слабость, а я воспользовался ею, благодаря всем тем качествами, о которых вы сейчас говорили. Кроме того, вы думаете, что у меня с самого начала было намерение вас соблазнить, но вы ошибаетесь. Если бы я замышлял нечто подобное и приехал в дом к Маре именно с этой целью, я наверняка взял бы с собой презерватив.

Пейдж нервно оглянулась вокруг.

– Не могли бы мы поговорить об этом в другое время?

– Я бы с удовольствием, но вы постоянно меня игнорируете. Скажите только когда, и мы все обсудим.

Но Пейдж вдруг расхотелось говорить. Ей захотелось забыть все, что случилось той ночью, и если Господь поможет и она дождется месячных, то она так и сделает.

– Послушайте, – произнесла она со вздохом, снова остановившись на значительном расстоянии от толпы, которая уже начинала скапливаться на опушке леса в ожидании первых участников кросса, – в сущности, нам с вами не о чем разговаривать. То, что произошло тогда ночью, не более чем случайность. Я тогда проявила слабость и обещаю, что больше этого не повторится.

– А почему бы и нет?

– Потому что, – сказала она настойчиво, – у нас нет будущего. Моя жизнь и без того наполнена до краев. У меня более чем достаточно всевозможных обязанностей и дел, чтобы занять себя, и нет времени для сомнительных отношений с вами. Кроме того, вы приехали сюда на год, а потом исчезнете, – так какой в этом смысл? – Она решительно направилась к группе родителей и организаторов праздника, ускоряя шаг по мере того, как первые спортсменки стали появляться из леса.

Первой бежала девушка не из Маунт-Корта. Вторая бегунья оказалась тоже не из этой школы. Третья тоже. Сара, которая и в самом деле опередила всех девушек из Маунт-Корта, пришла к финишу только седьмой. Энни из команды Маунт-Корта заняла второе место, но только одиннадцатое в общем зачете, Мэри – третье и только четырнадцатое – в общем.

Для команды Пейдж результаты были неутешительными.

Впрочем, она ничего об этом девушкам не сказала. Так же как и Ноа, который с энтузиазмом приветствовал каждую бегунью из своей школы, когда она пересекала финишную черту.

Не в состоянии забыть то, о чем он только что рассказал ей о себе и Саре, она с возрастающим любопытством смотрела на них. Ноа расспрашивал дочь о маршруте, спрашивал, в каком месте она вырывалась вперед, а в каком – отставала, и по меньшей мере три раза отметил, что бежала она здорово. Она отвечала ему очень неохотно краткими фразами, а когда он положил руку на плечо, вывернулась из-под нее и отошла.

Пейдж посочувствовала ему. Сама того не хотела, но сочувствовала. Ей казалось, что одной из главных трагедий человеческого существования является распад семьи, невозможность их членов ладить друг с другом.

«Дорогая Лиззи,

– прочитала она позднее вечером того же дня, сидя на полу и раскачивая Сами в переносных качелях.

– Я точно не знаю, когда все это началось, кажется, много лет назад, когда я была совсем маленькая и все делала не так. Мамочка хотела, чтобы я была ее маленькой помощницей, но я была слишком энергичной, чтобы заниматься только домашними делами. Мне хотелось быть вместе с братьями. Они же все время носились, как заводные, и то и дело ездили в город. Мне тоже хотелось встречаться с людьми и видеть, как живут другие люди, а не быть прикованной к дому. Тебе повезло. Твои родители были совсем другими. Ты могла делать то, что тебе хотелось».

Пейдж положила письмо на стол. Она вторглась в мысли Мары, как будто подслушивала и подглядывала. Она знала, что читать чужие письма плохо, и накануне ночью специально оставила пакет с письмами у Мары в доме, но ничего не помогло.