Над гнездом кукухи

Вся корма и большинство людей были заляпаны кровью и чешуей. Некоторые сняли рубашки и полоскали их, свесившись за борт. Так мы и дурачились весь день — удили потихоньку, распивали второй ящик пива и кормили птиц, — пока баркас лениво качался на волнах, а врач боролся со своим глубоководным чудищем. Налетел ветер и распахал море зелено-серебристыми бороздами, словно поле из стекла и хрома, и баркас закачался пуще прежнего. Джордж сказал врачу, что ему пора вылавливать рыбу или резать леску, потому что с таким небом шутки плохи. Врач ничего не ответил. Только сильнее потянул удочку, наклонился и подкрутил катушку и снова потянул.

Билли с девушкой перебрались на нос и говорили о чем-то, глядя на воду. И вдруг Билли завопил, что видит что-то, и мы ломанулись туда и увидели очертания рыбы футах в десяти-пятнадцати под водой. Мы с интересом смотрели, как она поднимается, сперва почти невидимая, затем белая, словно туман под водой, обретающий плотность, оживающий…

— Господи Иисусе, — воскликнул Скэнлон, — это рыба дока!

Врач удил с другого борта, но мы видели, что леска тянется в сторону рыбы.

— Мы ни за что ее не вытащим, — сказал Сифелт. — А ветер крепчает.

— Это палтус, — сказал Джордж. — Они иногда весят две-три сотни^[42]

. Их лебедкой надо подымать.

— Придется резать леску, док, — сказал Сифелт и положил руки врачу на плечи.

Врач ничего не сказал; костюм на спине у него пропотел, а глаза без пенсне покраснели. Он все тянул и тянул, пока рыба не показалась с его стороны. Мы смотрели, как она ходит у поверхности несколько минут, а потом приготовили веревку и багор.

Но даже с багром в спине рыба еще час упиралась, пока мы не втащили ее на корму. Пришлось зацепить ее тремя другими удочками, а Макмёрфи свесился за борт и схватил ее рукой за жабры, и наконец она бухнулась на палубу, прозрачно-белая и плоская, и врач вместе с ней.

— Это было что-то, сказал врач из-под рыбы, не в силах спихнуть ее с себя. — Это было… что-то с чем-то.

Весь путь до берега штормило, баркас скрипел, а Макмёрфи травил байки про кораблекрушения и акул. Чем ближе мы подходили к берегу, тем выше поднимались волны, и ветер срывал с гребней пену и швырял в чаек. На подходе к волнолому волны поднимались выше головы, и Джордж убедил всех надеть спасательные жилеты. Я заметил, что все спортивные катера уже стоят на приколе.

Нам не хватило трех жилетов, и все стали спорить, кому быть храбрецами, согласными преодолеть отмель без них. Ими оказались Билли Биббит, Хардинг и Джордж, который так или иначе не стал бы надевать жилет, недостаточно чистый для него. Никто не ожидал такой отваги от Билли, но он, не мешкая, снял с себя жилет и помог надеть девушке, однако по-настоящему всех удивил Макмёрфи, не проявивший героизма; пока все спорили, он стоял, привалившись к кабине из-за качки, и молча смотрел на ребят. Смотрел и усмехался.

Мы достигли отмели и вошли в водяное ущелье; нос баркаса вздымался над шипящим гребнем одной волны, а сзади над нами нависала другая, бросая тень на корму, и все цеплялись за поручни, глядя то на водяную гору, гнавшуюся за нами, то на черные валуны волнолома в сорока футах слева, то на Джорджа за штурвалом. Джордж стоял как мачта. Он крутил головой взад-вперед и поочередно то врубал, то сбрасывал газ, удерживая баркас на подъеме набегавшей волны. Он заранее нам сказал, что если мы перевалим через гребень передней волны, то потеряем управление, так как винт и руль выйдут из воды, а если отстанем, нас нагонит задняя волна, обрушив на корму десять тонн воды. Голова Джорджа крутилась, как на шарнире, но никто не шутил на этот счет.

За волноломом море снова успокоилось, а на нашем причале с магазином мы увидели капитана с двумя копами у самого края. За ними собрались зеваки. Джордж шел на них полным ходом, гудя мотором, и капитан стал махать руками и орать, а копы и зеваки забрались на лестницу. Казалось, мы вот-вот разворотим весь причал, но Джордж крутанул штурвал, дал задний ход и так мягко подвел ревущий баркас к шинам, словно уложил в кроватку. Мы уже пришвартовывались, когда нас нагнала волна; она встряхнула все лодки и разбилась о причал, забрызгав всех, словно мы привели за собой море.