Над картой Родины

Сначала разделим его на две большие части: на северную с лесом и на южную без леса. Граница пройдет примерно по линии Харьков — Саратов — Барнаул. А эта черта нам уже знакома — так тянется полоса повышенного давления, полоса антициклонов. Она-то и отделяет лес от безлесья. И понятно почему: на окраинах антициклонов в северном полушарии ветры дуют, как движутся стрелки часов — по северную сторону с юго-запада и запада, а по южную — с северо-востока и востока; первые несут с Атлантики влагу — леса растут хорошо; вторые исходят из глубин материка и потому дают мало влаги — лесам расти труднее.

Теперь берем обе части — северную лесистую и южную безлесную — и каждую из них членим на три доли. Северная часть делится так: хвойные леса, хвойно-широколиственные, или, как часто говорят, смешанные, леса и лесостепь. Полосы, переходящие друг в друга и объединенные присутствием леса. А вот три доли южной части: степь, полупустыня, пустыня. Полосы, переходящие друг в друга и объединенные отсутствием леса на ровных местах.

Получилось восемь этажей, — будем лишь помнить, что это деление упрощенное, грубое. Спустимся по этажам сверху вниз.

Волны полярных морей бьют в низкий берег тундры. Ветрено, пасмурно. Мелкий дождь как из сита сеет на лишайник и мох, на морошку, на блеклую траву, — стебельки ее, защищая друг друга, как бы свалялись в подушки.

Лето с немеркнущим светом, но с постоянной угрозой заморозка пролетает за два-три месяца, и хоть брызнет оно на землю яркими цветами — розовыми смолками, желтыми лютиками, голубыми незабудками, — но согреть ее успеет лишь на какой-нибудь метр. Ниже лежит твердый и непроницаемый щит вечной мерзлоты.

Осадков в тундре мало, всего лишь 200–300 миллиметров в год, но зато и испарение из-за холода совсем невелико. Поэтому почва заболочена. К тому же и ледяной щит вечной мерзлоты задерживает влагу, не дает ей просачиваться вниз.

В болотистую почву воздух проникает с трудом. Бактериям, разлагающим остатки растений, не хватает кислорода воздуха, им приходится отнимать кислород у окисных соединений железа, — те превращаются в бедные кислородом закисные соединения и окрашивают почву в сизый цвет. Отмершие растения в холоде, в сырости не до конца разлагаются. Идешь — земля и пружинит и чавкает.

Кое-где по земле стелются кустарники, но деревьев нет. На Крайнем Севере за линией средней июльской температуры +10° они без помощи человека не растут: листья и ветви испаряют больше влаги, чем корни могут поднять из холодной почвы.

Безлесная, под серым небом, тянется тундра вдоль полярных морей на сотни, тысячи километров из конца в конец страны. Гогочут гуси и крякают несметные стаи уток на озерах, кричат кулики, неотступно звенят тучи комаров.

А минует короткое лето — и месяцев на девять падет неглубоким, но плотным слоем снег, закрутит в полярной ночи пурга, заполыхают в небе огни северного сияния, ударят сорокаградусные морозы.

Птицы улетят в теплые края — встретишь только белую куропатку да полярную сову. Песец из бурого станет белым. Пеструшки проложат свои ходы под снегом. Северный олень в поисках ягеля ударит по насту острым копытом и по самые рога всунет в снег свою волосатую морду. Люди с ног до головы оденутся в меха.

К югу теплее. Хоть дождей там и больше, но воздух суше. Тундра через лесотундру постепенно переходит в лес.

Сначала по долинам рек, а потом и всюду начинают появляться одиночные деревья «криволесья» — низкие, корявые, изогнутые, обросшие космами лишайников. Вот, наконец, они сплотились в чащу, выпрямились, поднялись, стали даже касаться друг друга ветвями, затенили землю. И распростерся на полстраны — от Балтики до Камчатки — дремучий хвойный лес — тайга.

На юге хвойные леса дотягиваются до Ленинграда, Иванова, Горького, Тюмени и Томска, а за Томском — до государственной границы и долины Амура. Это самая широкая из всех наших зон, она могла бы покрыть всю Европу — целую часть света.

До Урала тайга стелется по равнине, вместе с Уралом горбится, снова плоско расстилается по Западной Сибири, а за Енисеем до самого Тихого океана пологими, спутанными волнами идет по возвышенностям.

Чем дальше на восток, вглубь Сибири, тем меньше в тайге сел и городов. Зато больше зверья — дымчато-серых белок, красных лисиц, горбоносых лосей, полосатеньких бурундуков. Но и туда, в далекие края, углубились дороги, поля и селения. Жужжит пила, готовит лес для строек.