Над картой Родины

Могучий дуб не один, у него целая свита. Когда листва еще не распустилась и дно леса залито солнцем, у ног дуба ложится яркий и пестрый ковер из весенних цветов — подснежник пронзает своим зеленым острием и старый лист и зернистую корочку последнего снега. А позже, когда лес погрузится в тень, разрастутся широколиственные травы — сныть, колокольчики, ландыш. Сверху их прикроет орешник, всегда верный дубу. Сплетут свои ветки дикая груша, татарский клен, а еще выше, под стать самому дубу, иногда уж восьмым ярусом поднимутся ясень, клен, липа, вяз, а на крайнем западе, за Полтавой, и граб, за Хмельницким — еще и бук.

И вся эта семья, предводительствуемая дубом, ведет на пространстве от Киева до Ленинграда и Уфы сражение с армией елей. Спутники дуба стараются защитить, вытянуть молодые дубки, устилают своими листьями землю, чтобы помешать расти мху, спутнику ели. А теневыносливые елочки втихомолку подрастают под пологом листвы и, простирая сплошной шатер и разводя кругом мох, хотят все заглушить и воцариться.

Смешаны хвойные и широколиственные деревья и в другом треугольнике — на юге Дальнего Востока, где в диковинных уссурийских лесах виноградная лоза обвивает северную ель, клюква растет рядом с лотосом, тигр встречается с соболем.

Иногда уссурийскую природу называют субтропической, но это неправильно: нет зим без мороза, нет непрерывной растительной жизни. Но все же природа там необычайно богата.

Когда-то на Дальнем Востоке был жаркий климат, а потом похолодало. С севера и с гор поползли ледники. Но до Уссурийского края они не добрались, не стерли прежнюю богатую растительность. Древний южный лес тысячелетиями привыкал к холодам. Он погрубел, поблек, но весь не погиб, — остатки давней пышной флоры сохранились.

Лиственные породы смешаны в непролазную многоярусную чащу: дуб, граб, ясень, клен, орех, белая амурская сирень, амурская липа, белая, желтая и черная березы, красное дерево — тис, бархатное дерево с пробковой корой, береза Шмидта, которая на изгиб прочнее чугуна… Подножья деревьев скрыты зарослями орешника, леспедезы, жимолости, смородины, жасмина. А из хаоса листвы колоннами встают кедровые сосны, или, как их обычно называют, корейские кедры, — деревья редкой красоты и мощи, ростом с десятиэтажный дом. Висят лианы, иной раз толщиной с телеграфный столб. Трава густая, высокая, сочная, сорок видов одних папоротников. Цветы яркие, крупные — подчас четверть метра в поперечнике. Порхает тропическая бабочка «данаис тация», ползет жук-дровосек доледниковой эпохи («каллипогон реликтус») длиною в десять сантиметров, родственный жукам тропической Америки. В ночном воздухе мерцают летающие светлячки… Все это в местах, где зимою бывают морозы в минус сорок.

Зима в лесах — и в смешанных и в хвойных и на Русской равнине и особенно за Уралом — морозная. Но лето теплее, чем в тундре. Быстрее разлагаются отмершие корешки и травинки, истлевают в перегной.

Но зато в лесах и осадков больше — не 200–300, а 300–600 миллиметров. Дожди поливают землю, затененную пологом леса, и вода, вместо того, чтобы испариться, просачивается туда, где, как насос, работают корни деревьев. И по пути уносит вниз питательные вещества, выщелачивает, вымывает почву. Сверху тонким слоем лежит свежий перегной, а под ним, выше того слоя, куда вмыты питательные вещества, находится пустой «подзолистый» горизонт, с землей рассыпчатой и светлой, похожей на золу.

Только в болотах, как и в тундре, распад замедлен избытком воды и недостатком кислорода. Там все лето нарастает торф. Болот же в лесной полосе немало, особенно на плоских местах: леса Западной Сибири заболочены наполовину, белорусское Полесье — на треть.

В подзолистой почве 2–4 процента перегноя, по плодородию ее не сравнишь с черноземом. Но обработай поле получше, напитай удобрениями, внеси известь, введи тот севооборот, который нужен, — и лесные края урожаями могут обогнать своих черноземных соседей. Сверимся с директивами XIX съезда партии по пятому пятилетнему плану: на неполивных полях центрально-черноземных областей урожайность зерновых к концу пятилетки должна подняться в среднем до 16–18 центнеров с гектара, а в нечерноземной полосе несколько выше — до 17–19 центнеров. Дело в том, что в лесной полосе почти не бывает засух.

Смешанный лес Русской равнины на юге переходит в другую, более сухую зону — в лесостепь.

Туда ель не досягает — ей уже суховато и жарко. Дуб мог бы там господствовать, но у него появляется другой враг — степная трава. Для взрослого дуба травинки, конечно, так же страшны, как щелчки для слона. Но дубок, только что выклюнувшийся из желудя, должен, чтобы вырасти, отбить буйный, опасный натиск трав.

В полосе лесостепи, от линии Киев — Уфа до линии Харьков — Саратов, дубравы борются со степью. То курчавится дубовый лесок — как обычно, с примесью ясеня, клена и липы, с неизбежным орешником. То оголилось открытое поле. Полю еще помог человек — много лесов порубил. В лесостепи западнее Волги сейчас под лесом не больше седьмой части площади.