Над Кубанью зори полыхают

Илюха со злосчастной кочергой перелез через пле–тень и нырнул в Низшие двери хатёнки Мавры–самогонщицы. В его делах сметливая и ловкая Маврутка не раз была помощницей.

— Обтяпаешь одно дело, кума Мавра, большой магарыч. от самого начальника получишь!

У Мавры загорелись глаза.

— Какой магарыч! — сразу заинтересовалась она.

— Ну, ты, Маврутка, как цыганка — сразу ей золоти ручку!

— А ты, куманёк, как же думал? Вить не подмажешь, не поедешь!

Бочарников хлопнул Мавру по спине.

— Ну и стерва же ты, кумушка!

Мавра осклабилась:

— От такова слышу!

Илюха не обиделся. Сощурив глаза, он показал кочергу:

— Вот што, Мавра, гляди-ка сюда! Ты видишь эту кочергу?

— Ну, вижу! — Баба взяла из рук Илюхи кочергу и повертела её в руках. — Кочерга как кочерга…

— Так вот, милая моя, найди нам хозяина этой проклятой кочерги!

Мавра пожала плечами.

-— Найти по кочерге? Да вить, у всех кочерёжки одинаковые.

— Одинаковые, да не совсем! Но дело не в этом, а вот в чём: нынче утром не у всех в запечках стоят кочерёжки: у кого-то не хватает. Поняла? Пойди к Рябцевым, к Шелухиным и к тем, у кого прятались дезертиры. В общем, пройдись по своему проулку и спроси кочерёжку. Придурись малость. Ты на это мастерица! Так, мол, и так, кочерёжку какой-то черт унёс с пьяных глаз. Не подбросили, мол.

— Ладно, кум, соображу, что сказать. Только вот сумление меня берет, не насмеяться ли ты надо мной захотел?

— Насмеяться? Дура ты, Маврутка! Ты погляди на эту кочерёжку. Как по–твоему, в чём она?

— Ну, в мелу. Мелом измазана! . — скосила глаза на кочергу самогонщица.

— В извёстке, а не в мелу. А на стенке станичного правления, знаешь, что было ею нацарапано?

— А я почём знаю? Неграмотная я.

— Вот и хорошо, што неграмотная. С неграмотных на том свете бог меньше спросит… Нам, Маврутка, надо человека найти, который правленческую стену кочергой драл. Вот какое дело!

Мавра обошла все улицы Козюлиной балки, по хозяина кочерги не нашла и только удивила всех своими вопросами.

А Саня Шелухина, та прямо в глаза ей сказала:

— Ты што, Мавра, в сыщики нанялась? Аль в шпиенки пошла? Вот тебе бог, а вот и порог. Проваливай!

И Саня в самом деле схватила кочергу с припечка.

— Тю! Сбесилась! — попятилась Мавра. — Да мне твоя хата век бы не снилась!

Мавра ни с чем пришла на дом к куму.

Илюха сидел в горнице и вертел в руках злосчастную кочерёжку и о чём-то раздумывал. Мавра с ненавистью взглянула на кочергу и решила:

— Не иначе как хтой-то с Хамселовки писал. Прошла по всем куткам нашей балки — у всех кочерги дома! — И совсем мрачно добавила: — Черт меня дёрнул встрять в ваше дело! Сраму только набралась с вашей кочергой!

В это время в горницу вошла мать Бочарникова. Увидя кочерёжку в руках сына, она сначала обрадованно всплеснула руками, а потом принялась ругать и отчитывать его:

— Идол проклятый! Я её все утро ищу. Пришлось золу из печи лопатой выгребать!

— Да что вы, мама! — испугался Илюха. — Да это же не наша!

— Как это не наша? — ещё больше рассердилась старуха, разглядывая кочергу. — Ты что, ослеп, что не видишь вот этой щербинки! Наша кочерёжка! Я её вчера оставила на дворе, а сегодня с ног сбилась искавши.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

В июне 1919 года белые были выбиты из Майкопа. Город был взят в стремительной кавалерийской атаке.

В одной из частей, взявших Майкоп, служил и Митька Заводнов. Из Майкопа он хотел дать семье весточку о себе, но почта не работала. Тогда Митька решил сам пробраться в станицу. Заговорил об этом с командиром. Тот сообщил, что дроздовцы, марковцы и карательные отряды Покровского все ещё крепко цепляются за железнодорожную ветку Ставрополь—Екатеринодар и в Ново–Троицкой пока белая власть.

— Пропадешь только зазря! — сказал командир. — Потерпи ещё малость. Теперь уже недолго ждать. Пойдем сейчас на митинг. Там будет выступать комиссар. Он разъяснит что к чему!

Собрались на берегу реки Белой.

Слово взял комиссар части — высокий сутулый человек с седыми висками. Говорил он очень просто и горячо.

Митрию показалось, что он уже где-то видел и слышал этого человека.

— Дорогие товарищи! — говорил комиссар. — Мы переживаем сейчас тот важный момент, когда рабочие, крестьяне и трудовые казаки под знаменем революции ломают хребет белогвардейщине. Победа близка. От нас зависит ещё приблизить её.

Комиссар как-то по–особому, сверху вниз махнул кулаком. И Митрий вспомнил пыльную зимнюю степь, батрака дядю Петро и встречу с «волчками».

«Ах! Да ведь это же наш учитель Кутасов, — узнал комиссара Митрий. — Еще тогда, в степи, я пирогом с капустой угощал его».

Митька тихонько толкнул коня каблуками в бока и постарался поближе протиснуться к оратору. А тот продолжал: