Над нами синее небо

— Дело не во мне. Я не совсем понимаю смысл его действий по проведению собраний, заседаний. Но вот я увидел, как он, беседуя с солдатом, держал руку в кармане. К тому же не может ходить строевым шагом, — с презрением сказал Патрас.

— Так научите его, — посоветовал капитан.

— Здесь и учим, — показал Патрас на паркетный пол. — Уже два месяца. Вечерами. Но у него ничего не получается. Офицер, который не овладел строевым шагом, для меня не офицер. Это равным образом относится и к заместителю по политической части.

Политрук оказался легок на помине. Войдя в кабинет, представился по всей форме. Если бы он так доложил о себе в штабе соединения, то его можно было бы назвать основательно подготовленным в строевом отношении офицером. Но в условиях данной воинской части такой оценки дать было нельзя, это признал и сам капитан.

— Трудностей много? — спросил капитан, когда Патрас под предлогом проконтролировать развод караула вышел из кабинета.

— Хватает, — ответил надпоручик. — Вот со строевым шагом не получается у меня.

— Ну о чем ты говоришь! — вскипел капитан. — Я спрашиваю о твоих взаимоотношениях с командиром, с Патрасом.

— Не так уж плохо. Не хуже, чем заслуживаю. Он справедливый.

— Но ведь о политической работе командир не сказал мне и двух слов, тогда как о своих своеобразных методах воспитания рассказывал немало.

— Со временем всему научится, как и я этому строевому шагу, — вернулся опять к своему больному месту надпоручик.

— В его-то возрасте? — спросил капитан, а когда услышал в ответ, что учиться никогда не поздно, то просто не знал, злиться ему или радоваться по этому поводу.

В первом тайме команда Патраса выигрывала у соперника 4:0, и несколько тысяч зрителей возбужденно переживали каждый гол, один лучше другого.

— В новом сезоне будут играть уже в высшей лиге, — сказал генералу сидевший с ним рядом представитель вышестоящего штаба. Генерал кивнул головой с таким видом, будто ничего иного и быть не может. Капитан, который в футболе более или менее разбирался, осмелился высказаться, что это будет трудно, ведь команда из второго класса.

— Будьте покойны, — отреагировал представитель. — Я уже слышал, что вы слишком преувеличиваете все проблемы. Придумайте для команды более звучное название и ни о чем больше не беспокойтесь.

Когда во втором тайме был забит пятый гол, Патрас заговорщицки подмигнул капитану и устроился поудобнее на скамейке. У него было хорошее настроение, так как одна из трудных задач была успешно выполнена.

В новом сезоне команда действительно стала играть в высшей лиге и имела успех, посрамив тот самый известный чехословацкий футбольный клуб, болельщики которого не могли с тех пор спокойно произносить даже слово «армия». Однако это уже не беспокоило представителя высшего штаба.

Самолет как вино

Наконец-то настала минута, которую ожидали столь долго и нетерпеливо. Советский генерал уезжал на родину, чтобы там окончательно договориться о всех деталях перелета к нам реактивных истребителей. На практике должно было осуществиться то, что во всех подробностях уже было разработано на бумаге, а именно: переход на новую авиационную технику.

На вокзале советский генерал был явно озабочен. Через головы провожающих он часто бросал внимательные взгляды в сторону своей жены, Анны Федоровны. Она казалась внешне веселой, но чувствовалось, что старается превозмочь себя, чтобы своими переживаниями не нарушить общего приподнятого настроения. Двое маленьких детей не могли приехать проститься с отцом, так как заболели коклюшем. И как только поезд отошел, Анна Федоровна, попрощавшись со всеми, поспешила домой.

Возвратившись на работу, капитан рассказал о болезни детей советского генерала работникам политического отдела.

— Вылечить коклюш — это в авиации мелочь, — заявил майор Пекарж. — Достаточно взять детей на самолет, подняться на две тысячи метров — и все в порядке.

Ничего подобного капитан раньше не слышал, но, увидев, что все остальные согласно кивают головой, отправился к врачам. Последние, внимательно выслушав капитана, начали обсуждать между собой, можно ли применить этот способ и принесет ли он пользу. Наконец сошлись на том, что, пожалуй, такой метод следует попробовать.

Капитан горел желанием немедленно сообщить Анне Федоровне о спасительном средстве. Он набрал телефонный номер, который без особого желания, но все же дал ему адъютант советника, и услышал в трубке ее усталый голос. Говорил по-русски, необоснованно полагая, что с каждым днем все совершенствуется в этом языке. Был разочарован, когда понял, что жена советника нисколько не удивлена и не воодушевлена сообщением.

— Я знаю, — сказала она, — так иногда делают. Говорила об этом с мужем, но он не согласился. Это противоречило бы воинским инструкциям. Гражданские лица не могут находиться на борту военного самолета.

— Иван Иванович ничего знать не будет, — пообещал капитан после короткого колебания.

— Нет, не могу, — отклонила она его предложение, и разговор был окончен.

Через два дня капитан позвонил снова.